Лето было в разгаре, шёл июль месяц, а погода не радовала нас солнечными тёплыми днями. Дожди шли ежедневно. Люди были сумрачными, какими-то серыми, а порой мокрыми. И даже яркие краски зонтов не радовали глаз. Город как будто вымер. Народ толпился только на остановках и то в определённое время, то есть когда торопился на работу или учёбу (хотя летом каникулы). Но, главное, по расписанию ходили поезда, электрички и рейсовые автобусы.
Мы жили очень оригинально вот уже три года. Я в городе одна в огромной трёхкомнатной квартире в старом доме, построенном пленными немцами. Мои родители жили на даче. Это был огромный старый дом с верандой, огородом, садом, а главное баней. Он находился в получасе езды на электричке и чуть больше на автобусе. Родители ездили на простенькой «Ладе» шоколадного цвета. Папа был строитель-монтажник, а мама – детский врач. Но кроме них на даче жил ещё младший брат с женой и девочками-двойняшками. Оказывается, им всем нужен свежий воздух, а город весь в пыли, да ещё выхлопные газы. Такая жизнь устраивала всех, особенно брата, который женился ещё до армии, а когда вернулся, его ждали кроме жены ещё две крошки на одно лицо. Папа ездил и строил свои мосты, мама работала три дня в неделю, а остальное время воспитывала внучек, сына и сноху. Мама не любила этого слова и звала Настю невесткой. Ну и последним моментом оригинальности был мой дед – папин отец.
Дед жил где-то примерно в ста километрах от нас в заказнике. Дед был тот ещё оригинал. Он выращивал кур, уток, гусей, а главное – лосей. Он воевал с браконьерами, чистил пруд для своей живности, варил варенье из лесных ягод, шишковал и, конечно, собирал травы. Благодаря деду я буду фармацевтом, как и бабушка. Увы, себя вылечить бабушка не смогла, и дед жил один уже пять лет. Я довольно часто ездила к нему и привозила мясо, рыбу, грибы и ягоды для наших дачников. Сама я ела в основном всякую зелень, овощи, а ещё очень любила пить чай с ореховыми пирожными и томатный сок с огурцом. Я жила одна и поэтому ко мне часто приходили подруги со своими друзьями, но со временем это надоедало, и я уезжала к деду.
Вот где было чудесно. Единственное что мешало прогулкам и отдыху – это дождь. Мы сидели с дедом у камина, смотрели какой-то фильм, пили чай и вспоминали бабушку. И вдруг перед сном дед сказал: «Поезжай домой, милая моя, тебе здесь скучно.» Я хотела возмутиться, но дед был непреклонен.
Утром он отвёз меня на своём стареньком мотоцикле на станцию, посадил в вагон, помахал рукой и ушёл. Я быстренько достала книгу и углубилась в чтение. Пассажиры заходили и выходили, я читала, и под стук колёс мои глаза стали закрываться. Но поезд вдруг остановился. Я посмотрела в окно, мелкий дождь всё моросил, и ничего не было видно, даже названия станции.
Поезд тронулся, пассажиры ещё заходили, а мне вдруг что-то знакомое показалось в высоком кудрявом парне, который шёл последним. Я уставилась на него, но не могла узнать с затылка. Что-то знакомое, но что? Парни прошли в другой конец вагона, а я всё думала, кто же это прошёл? Мы проехали почти половину пути и началось движение. Я подняла голову. По проходу шли парни, и последним шёл тот, кого я не узнала. Это был мой одноклассник. Мои глаза расширились от удивления, я не видела его лет шесть. И неожиданно для себя я крикнула: «Васька!»