Братья Александр и Николай Корневы переехали в квартиру, которую им купили родители. Жильё им приобрели в подмосковном городе, но для ребят даже почти двухчасовая поездка в Москву на работу не стала чрезмерной преградой. Да ездить приходилось сначала на автобусе, потом в метро, но зато: своя двухкомнатная квартира. Не надо платить за аренду. У каждого брата своя комната.
Для парней, проживших всю сознательную жизнь в небольшой деревне под Рязанью, эта квартира стала верхом счастья. Оба они понимали, что когда-нибудь обзаведутся своими семьями и тогда вновь перед ними замаячит пресловутый квартирный вопрос, но пока были молоды, холосты и вполне довольны сложившейся ситуацией. Несмотря на то, что квартира была в старом кирпичном доме, который значился под снос. Невзирая на то, что кладка в старом здании была настолько древней, что Коле иногда казалось, что в частично раскрошенных стенах вьют гнёзда птицы.
Даже, скорее, благодаря этому. Ведь через год их обещали переселить в новый дом, в котором сейчас велись ремонтные работы. Новенькие отстроенные корпуса, как будто приветливо и приглашающе подмигивающие стеклопакетами – высились через дорогу от их четырехэтажного дома из красного кирпича.
Пока можно было потерпеть скрипучие, как будто живущие своей жизнью полы, дребезжащие окна, из которых вечно дуло, крохотную четырехметровую кухню, где вдвоём с братом они уже не помещались, обитую древним коричневым дерматином дверь. Коля был счастлив: впервые в жизни у него была своя комната. Не одна на двоих с Сашкой, а своя, где можно было весь выходной рубиться в компьютерные игры или болтать с деревенскими друзьями по скайпу.
Реальными друзьями в округе братья пока не обзавелись. Оба – двадцатидвухлетний Саша и девятнадцатилетний Николай, отслужив в армии, работали и заочно учились в институтах, ни времени, ни особенного желания на уличные знакомства у них не было. Да и с кем здесь было заводить дружбу? Кроме пары бабушек, которым было, наверное, столько же лет, сколько их дому – Коля не видел никого. Иногда у него складывалось ощущение, что в их доме заселено всего несколько квартир. Особенно это чувство усилилось летом, когда те немногочисленные жители, которые обитали в их доме из красного кирпича, разъехались кто куда: на дачу, в отпуск.
Николай устроился на работу с графиком два через два. Возвращаясь с работы поздно вечером, он наблюдал, как в обезлюдевшем, словно помрачневшем доме загораются пять-шесть окон и невольно начинал завидовать тем счастливчикам, что загружали перед выходными машины набитыми сумками. Саша, который трудился на пятидневной неделе, в пятницу тоже уезжал в деревню помогать отцу с матерью. Как хороший сын, и Николай должен был последовать за братом, а ещё и ездить в свои выходные, но почти всегда находил отговорки. Ему не хотелось копаться в грядках, а хотелось хоть некоторое время поваляться на кровати, побездельничать. Даже друзья, которые звали его приехать, не могли уговорить.
Коля уже знал, что на площадке рядом с ними две квартиры сдавались и периодически стояли пустыми: никто особенно не рвался снимать жильё в такой развалюхе. А вот соседняя квартира, угол балкона которой он хорошо видел – была жилая. Там обитала мрачная пожилая женщина. Николай сталкивался с ней несколько раз в подъезде. При виде её, Колю охватывало непонятное чувство тревоги.