Высокий худощавый мужчина лет пятидесяти поднялся на сцену, сопровождаемый аплодисментами и возгласами приветствия. Вязаная кипа на его голове сидела привычно и уверенно. Даниэль Коэн носил её с детства, и она, как иудейская вера, стала как бы частью его души. Он подошёл к установленной на сцене трибуне и оглядел охваченный возбуждением зал. Улыбающиеся лица, колеблющиеся в руках людей флаги. Его партия победила на выборах, и ему предстоит занять высший пост в стране. Вчера он стал первым религиозным премьер-министром в стране, основанной сионистами из светской рабочей партии МАПАЙ. Он поднял руку, чтобы успокоить взволнованных членов его партии.
– Друзья! – приветствовал он утихший зал. – Сегодня наш триумф! Наша партия получила большинство в кнессете. Это значит, что мне, как руководителю партии, будет, возможно, рекомендовано представителями других партий сформировать правительство. Вам, членам центра партии, нет необходимости объяснять, в каком трудном положении находится страна. Мы шли на выборы с лозунгом вернуть нашему народу надежду и уверенность в завтрашнем дне. Мы любим Израиль и сделаем всё, чтобы он жил и процветал.
Среди внимающих ему людей он увидел жену. Несмотря на годы, её лицо было прекрасно, и он невольно залюбовался им. Эстер заметила его взгляд и улыбнулась. Он ещё говорил минут пять. Потом спустился со сцены и направился к выходу, сопровождаемый рукопожатиями и возгласами поддержки. Жена сразу же последовала за ним.
Мартовский вечер опустился на Иерусалим, словно накрыв город тёмно-синим покрывалом. Небо было чистым, и Венера ярко горела над головой. Прохладный весенний ветер непрошено забирался под полы его пиджака. Даниэль благодарно пожал протянутую Эстер руку и открыл переднюю дверь автомобиля. Она грациозно села и поправила чуть сбившуюся от ветра причёску. Даниэль обошёл машину, сел в кресло водителя и назвал в микрофон свой адрес. Послышались мягкие звуки электромотора, и «Тесла» двинулась по улицам города. Он хорошо знал их с детства. В нём жили его деды и бабушки, его родители, и сегодня живёт он с Эстер, их четверо детей, их внуки и внучки. Его прадед эмигрировал в Палестину из большевистской России больше ста лет назад. Пять поколений семьи Коэн пустили в Иерусалиме свои глубокие корни.
В Кирьят Моше машина остановилась и припарковалась возле дома. Здесь было тихо и малолюдно. Редкие прохожие проходили мимо них и приветственно желали доброго вечера. Они знали его уже много лет.
Дома их ждали. Его мама и Эдна, мама Эстер, накрыли большой стол посредине гостиной. Все принялись его обнимать и поздравлять. Дочери Ревека и Тамар привычно целовали его в щеку, а сыновья Иегуда и Меир пожимали руки.
– Молодец, сынок! – сказала мама, целуя Даниэля. – Представляю себе, сколько сил и нервов стоила тебе победа.
– Дай-ка, Ирис, обнять сына, – произнёс отец и подошёл к Даниэлю. – В тяжёлое время тебе досталась страна.
– А когда здесь было легко, папа? – ответил Даниэль.
– Верно, сынок. И всё же, ещё никогда угроза существованию страны не была столь явной.
– Ты хорошо осведомлён, папа.
– Только глупец не понимает, что происходит, – сказал Давид.
– Прошу всех садиться, – позвала Ирис.