Читать Лиловая кружка. Газетно-сетевой сериал
© Александр Жабский, 2023
ISBN 978-5-0060-3241-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
В дни моей журналистской молодости – а было это давно-предавно – примерно полвека назад, очень любили газетчики такой, как у нас говорят, «ход», то есть профессиональный приём: устраивается репортёр на какое-то производство, «пашет» там некоторое время наравне с тамошними трудягами, изучает всё там изнутри, а потом выдаёт обстоятельный репортаж под рубрикой «Журналист меняет профессию». У иных, даровитых, получались даже своего рода газетные сериалы – настолько живо и интересно выходило описание «физиологии» трудового порыва и тонкостей профессий. Знаю случай, когда один ташкентский директор кирпичного завода, где вкалывал и откуда репортировал мой товарищ, получил орден Трудового Красного Знамени, третий тогда после орденов Ленина и Октябрьской Революции по статуту – за прекрасно организованную работу на вверенном предприятии: в ЦК партии это оценили именно по журналистским репортажам.
Люди труда, как тогда говорили, в ту пору ценились, их жизнь интересовала не только власти, но и читателей прессы с многосоттысячными, а то и миллионными тиражами. И вот уже один мой коллега рассказывает о трудовых буднях таксистов, другой – хлебопёков, третий – кондитеров, ещё один – проходчиков-метростроевцев, а кто-то сидит на ручной сортировке почтамта или выносит судна и утки в роли медбрата. Самый оригинальный выбор особо запомнился: не побрезговал журналист из ташкентской «Вечёрки» Витя Энкер, покойный уже (но не по этой причине, конечно), и несколько дней честно трудился ассенизатором. Но главное не то, что не побрезговал – что ярко и «вкусно», как в нашей среде выражаются, об этом совсем, бррр, невкусном, поведал в газете!
А вот в моей жизни подобного не было – сам даже удивляюсь, как это вышло. Тысячи репортажей опубликованы – в ташкентской, донской, петербургской, разной зарубежной прессе, но писались они лишь сторонним взглядом, а вот чтобы взять и внедриться – не срослось…
Нет, были, конечно, случаи, но не преднамеренные. Например, в год окончания университета, лишь месяца три отработав в газете Туркестанского военного округа «Фрунзевец», куда меня пригласили, наравне с «Комсомольцем Узбекистана» и «Вечерним Ташкентом» (во всех этих изданиях я печатался уже помногу лет) и который я выбрал по совету моего учителя Льва Савельева, сформулированному чеканно: «Там есть, у кого учиться и с кем соревноваться». Так вот той самой осенью 74-го прилетаю в Фергану (вот было время: полчаса лёту на Як-40 из столицы до любого областного центра, кроме далекосеверных Нукуса и Ургенча, – туда летали полтора часа, и самолёты каждый час!), а точнее – в Ферганскую дивизию ВДВ. Явился в штаб после обеда, когда командир дивизии генерал-майор Кузнецов уже уехал на полигон, где шли учения, в ходе которых, ради чего я и ехал, массово опробовался после испытаний новый парашют «летающее крыло» – теперь-то он всем известен: такой, на надувной матрац похожий. Начальник политотдела дивизии виновато разводит руками: комдив не дождался тебя, велел нам с тобой догонять.
Прыгаем с полковником в «газик» и под набирающим вместе с машиной ход дождём мчимся на полигон где-то у чёрта на рогах. Приезжаем. Генерал слушает доклад своего замполита, а сам смотрит оценивающе на меня. А я – ташкентский пижон из пижонов, в стального цвета югославском плаще с миллионом, по тогдашней моде, застёжек, пряжек, клапанов, хлястиков и погон, на широком воротнике коего лежат мои хиппарские русо-лунные волосы (за что, правда уж много позже, одна очень славная женщина прозвала меня «лунным мальчиком»), а под ним – тёмно-синий, с искринкой, в полоску костюм от Кардена. Ну, уж вот это наврал, сочтут, поди ж ты, читатели – а нет, не наврал. Карденовское мужское «прет-а-порте» тогда свободно висело в ташкентском ЦУМе, благодаря министру внешней торговли Патоличеву, который несколько созывов был от нас депутатом Верховного Совета СССР. Правда, не каждый мог и хотел отвалить 144 рубля – среднюю зарплату инженера – за этакий костюмчик, но я был способен – был холост, писал и печатался беспрестанно, а потому зарабатывал здорово, а тратился только на проезд, обед и сигареты.