Читать Четыре сестры

Иногда Энид предпочла бы иметь поменьше сестер.

– Двух мне хватило бы, – поделилась она с Гулливером Донифоном, сидевшим рядом с ней в школьном автобусе.

Гулливер ущипнул себя за левое веко и с нежностью рассмотрел свой большой палец, к которому пристали три испустившие дух реснички.

– Если бы у тебя было только две сестры, кого бы ты выбрала?

Энид нагнулась, тоже с большим интересом рассматривая покойные реснички Гулливера.

– Не знаю. Я не говорила, что буду выбирать.

– Четыре минус две равняется две. Если двух тебе хватит, остальных придется выбросить на помойку.

Энид уставилась на Гулливера озадаченно. Она была даже слегка шокирована. Небрежным щелчком он стряхнул трупики ресничек в направлении спинки сиденья впереди. У самого Гулливера Донифона было семь братьев и сестер.

– Вот бы ввести ротацию, – заключил он. – День одна, день другая.

Предложение было, пожалуй, невыполнимо, но тут автобус затормозил. Энид попрощалась с Гулливером, помахала всем и подхватила свой рюкзак. Она одна выходила на этой остановке.

Уже на ступеньке ветер взъерошил ее волосы и взметнул полы парки. Когда она спрыгнула на обочину, стало еще хуже – ее чуть не унесло. К счастью, рюкзак был такой тяжелый, как будто она посадила туда трех слонят.

– Чао, Верделька-сарделька! – крикнул голос Лизелотты Поро, и окно автобуса тотчас захлопнулось.

Энид решила, что за это завтра обзовет ее Лизой-в-ботах, и еще Пореем, и…

Нет, не получится. Ни завтра, ни послезавтра. По той простой причине, что это будут суббота и воскресенье.

Она еще успела услышать смех одноклассников. А потом – ничего, автобус уехал, только ветер задувал вокруг и шелестели кусты и вереск в ландах[2], насколько хватало глаз.

В этом году ей приходилось делать семнадцать шагов от автобусной остановки до дороги, которая вела к дому. Прошлой осенью было восемнадцать. Значит, ее ноги стали длиннее.

Итак, семнадцать шагов, и начинался Атлантический тупик. Тропа называлась так в дорожных картах, потому что упиралась в одноименный океан. Чтобы добраться до самого края утеса – «до конца концов», как говорила Гортензия, – надо было пройти шестьсот метров по диким и неприветливым ландам. Но перед концом, перед самым утесом и морем, стоял Виль-Эрве. Дом.

Энид побежала по горбине в середине дорожки, там, где горделиво разросся, образуя веселую желтую полосу, дрок. С рюкзаком на спине она выглядела черепахой, бегущей наперегонки с невидимым зайцем.

Дорога была занятная. В зарослях что-то шуршало, шелестело, трепыхалось. Сколько всяких созданий скрывалось там! Они были не злые, любопытные как сороки, легкие как эльфы, пугливые и шаловливые. Энид внимательно смотрела, куда ступает.