Ира орёт в трубку, впрочем, Ира всегда орёт в трубку, можно было бы привыкнуть.
– Приезжай, приезжай!
– Тьма, кто умер?
–Тьфу на тебя! Никто! Пожалуйста, приезжай!
Гудки на той стороне значат, что тебя собственно не спросили, а поставили перед фактом.
Раз…два.. три… Раз…два.. три…
Самое сложное начать вспоминать.
Новостройка. Ира и Игорь затянули пояса и влезли в ипотеку. Теперь у них новая, огромная квартира. Пустая. Третьим живёт эхо. Новостройка. Ира и Игорь затянули пояса и влезли в ипотеку. Теперь у них новая, огромная квартира. Пустая. Третьим живёт эхо.
Спят на матрасе, едят на полу, но рай ведь в шалаше, правда?
Захожу, скидываю кроссовки, иду мыть руки.
Ира мельтешит перед глазами, сияет как медный таз, с кухни шлейф дивных ароматов домашней еды.
– Что, – спрашиваю, – Игорю выделили грант на его исследования? Какая муха тебя укусила, что ты встала к плите, да ещё с утра пораньше.
– Сейчас четыре часа дня, милая.
– Говорю же – рань!
– Я беременна, – говорит Ира и добавляет: – И я не шучу!
Я смотрю в пол и не знаю, сочувствовать ей или радоваться. Ира же в эйфории, которая делает важным только здесь и сейчас, бросается мне на шею, и приходится постараться, чтоб устоять на ногах. Она хоть и худая, но выше почти на голову, когда-то в до-полётном и до-прилётном, беззаботном детстве она занималась в секции баскетбола, где и познакомилась с Игорем.
До вечера Ира мечется по квартире, то на подоконник присядет, то в шкафу начнёт рыться, то в сотый раз пересчитает тапочки, всем ли хватит. Ира изо всех сил пытается выглядеть уверенной и счастливой. Получается у нее плохо.
Часы идут, я с опаской поглядываю на дверь. Мы давно не собирались. Последний раз за неделю до твоего отлёта. Почти полтора года прошло.
Настя с Федей разошлись, но оба клятвенно обещались быть. И обещали без скандалов. Марина "выросла в цене" и чтобы дозвониться, пришлось перезнакомиться со всей армией её секретарей. Юля сказала, что приедет, но только со своей новой девушкой. Ира закатила глаза, но смиренно кивнула.
Заранее знаю, что все будут делать вид, что тебя не существует. Заранее злюсь, но так даже легче.
К восьми приезжают первые гости и внимание Иры переключается на Федю, красивого, наглого и загорелого. Настя держится независимо, но ни от кого не ускользнуло, что приехали они все-таки вместе. Да и флаг им в руки. Любимые грабли и хоть до девятого круга. Кажется, мир достаточно сошёл с ума.
Вырвавшись из Ириных объятий, Федя врывается в кухню:
– Кого я вижу!
Эхо разбегается по углам. Штормовые басы бьются о стены и потолок, как волны. Красивый голос и улыбается зараза так, что… хочется улыбнуться в ответ.
– Теплее-теплее… Как жизнь, Кристи? – восклицает Федя и стискивает меня в объятьях, я на мгновение застываю, сдерживая внутренний протест.
Ты не войдёшь в эту дверь, можно расслабиться и обниматься с друзьями сколько угодно… Почему не получается?
Выскальзываю из его объятий, улыбаюсь и отхожу к окну. На улице темнеет. Часы уже показывают четверть девятого. В коридоре снова шум. Голоса.
Федя вдруг смущается, пожимает плечами и исчезает в полумраке прихожей, где толпятся наши знакомые тени.
Да, именно тени.
Половина девятого. Ты ведь знаешь, как я себя чувствую? Знаешь.