Читать Всё исправить
Тиамин-аденин-гуанин… Тиамин-цитозин-аденин…
Алексей откинулся в кресле, потер ладонями лицо. Нет, это немыслимо… Как с этим делом справлялся Господь Бог? То, что он справился, не подлежит сомнению – иначе товарищ Чекалов не сидел бы сейчас тут и не пялился на экран монитора… или следует уже говорить «господин»?
Он усмехнулся уголком рта. Да уж, «господин»… Момент, в который все бывшие товарищи враз стали господами, его товарищ Володя Белоглазов определял четко и однозначно – 8 декабря 1991 года от Рождества Христова. День, когда Россия обрела наконец свободу и независимость… На вопрос, можно ли считать ампутацию ног актом освобождения пациента от лишних конечностей, угрюмо сопел, в сердцах обзывал Алексея «коммунярой» и порой даже уходил, не прощаясь. Уходил и возвращался, поскольку «злобная реальность» задавала примерно такие же вопросы, но в гораздо более грубой форме.
Алексей отхлебнул из кружки-термоса кофе, поморщился – кофе был дрянной, суррогат с цикорием – и вновь принялся тыкать в клавиши. На экране монитора виднелась картинка, достойная кисти какого-нибудь маститого сюрреалиста – нечто, напоминающее клубок морских водорослей, над которыми медленно вилась скрученная в спираль лестница. Двойная спираль ДНК, код жизни… Умная электронная машина мгновенно переводила данные белковой структуры, конструируемой сейчас на экране, в генетический код, последовательность нуклеотидов в цепи ДНК, так называемая «обратная транскрипция»…
Кофе в кружке, и без того не отличавшийся чересчур изысканным ароматом, остыл окончательно, приобретя какой-то полынный вкус. Молодой человек допил его залпом, поморщился. Да, конечно, «Энигма» – так называлась программа конструирования ферментов и обратной транскрипции в код ДНК – давала определенное облегчение в работе. Эту программу составил он сам. Успел перед самым увольнением-сокращением…
Ткнув Enter, Алексей откинулся на спинку стула, заложив руки за голову, и некоторое время наблюдал, как ворочается скрученная в спираль лестница, уходящая в бесконечность. Да… Хорошо все-таки, что удалось «приватизировать» этот «пентиум». Он усмехнулся, вспомнив, как был осуществлен процесс. В последний период существования НИИ, который его друг Белоглазов метко окрестил «предагональным», дирекция вознамерилась поправить финансовые дела, сдавая в аренду всевозможным фирмочкам институтские помещения, вследствие чего научное учреждение приобрело сходство с портовым складом, овощной базой и «черт-те чем в общем и целом», по выражению все того же Володи. В бывших лабораториях и кабинетах громоздились коробки и ящики, пахло апельсинами и чем-то пряно-приторным… Так получилось, что соседом группы генетических исследований оказалось некое общество с ограниченной до минимума ответственностью. Представитель – а может, и сам хозяин, кто разберет – того общества, невысокий, иссиня-бритый брюнет с непроизносимой фамилией Ананаикьянц промышлял торговлей бытовой электроникой, в том числе и компьютерами, активно входившими в моду. Узнав, что соседи у него ученые люди, кумекающие в той самой электронике, он страшно обрадовался и тут же предложил ученым соседям за умеренную плату производить предпродажную подготовку перепродаваемого барахла. Один из компьютеров, новенький «пентиум», был презентован дирекции НИИ в залог бескорыстной дружбы, а также частичной оплаты арендуемой площади. Рассудив, что такой аппарат функционально избыточен для скромных офисных нужд, младший научный сотрудник Чекалов произвел небольшой апгрейд системы – то есть заменил процессор и винт, и еще кое-что по мелочи… В результате его домашняя, древняя «тройка» обрела минимально необходимую для работы прыть, модернизированный же «пентиум» сохранил способность печатать тексты, и каждый получил по потребностям…