Когда солнце стало клонится к земле, а дневная жара стала спадать, вместе с легким ветерком в жилище поэта принесло голос его друга.
– Гомер, ты здесь?
– Да, Ахиллес, приветствую тебя, достойный муж и мой преданный друг, заходи скорее, не стой на этом солнцепеке.
– Ты прав, скорее в тень, – сказал вошедший Ахиллес, вытирая пот со лба, обрамленного поредевшими седыми волосами. Сегодня особенно жарко. Я принес вина, но оно совсем теплое.
– Я сейчас налью холодной воду из колодца, – ответил на это Гомер и вышел.
Ахиллес, кряхтя, ибо он был уже не молод, чтобы так далеко ходить по жаре, присел на табурет и огляделся. Он оторвал друга от работы, на столе лежали листы папируса, исписанные убористым почерком Гомера.
– Я вижу работа у тебя идёт, – сказал Ахиллес, когда вошел поэт с большим кувшином студеной воды.
– Да я закончил первую поэму и начал писать вторую, но пока не придумал для неё название. Нужно закончить Илиаду и рассказать, как мы все вернулись по домам после войны.
– Многие не вернулись, – мрачно вздохнул Ахиллес, он немного отдышался, встал и взял со стола посмотреть один из листов папируса. Оба Аякса погибли, хитроумный Одиссей так и не вернулся домой.
– Ты думаешь он ещё жив? – задумчиво спросил Гомер, разбавляя принесенное вино колодезной водой.
– Кто знает, кто знает, он очень умён, чтобы просто погибнуть или сгинуть где бы то ни было, – Ахиллес положил листок назад и почесал волосатую грудь под туникой.
– Я любил его, – сказал поэт, – но не стой друг мой, присаживайся.
–Все любили Одиссея, надеюсь, что он ещё жив, вернется к себе на Итаку, а затем поведает нам о своих приключениях. Да, наверняка, их было много.
– Могу себе представить, – медленно произнёс Гомер.
– Могу тебе поверить в этом, вы поэты славитесь своим воображением, – Ахиллес отхлебнул разбавленного вина. Уф, хорошо, попробуй Гомер.
Поэт задумчиво пригубил чашу и посмотрел на Ахиллеса, тому стало явно получше, он расслабленно сидел на стуле, небольшой животик выпирал из-под туники. Никто не молодеет.
– Но что привело тебя ко мне, мой друг, в столь жаркий день? – спросил Гомер.
– Я давно собирался. Слышал, что ты закончил Илиаду и её уже многие знают наизусть.
– Это так, нужно быстрее всё закончить, стар я становлюсь. Глаза уже подводят, боюсь ослепну раньше, чем закончу.
– Это я тоже слышал, – тяжело вздохнул Ахиллес, положив одну ладонь на свой животик. Но если такое и случится, то любой готов будет помочь тебе. Стать рукою великого поэта это честь.
Гомер отмахнулся, но было видно, что ему приятны слова друга.
– Визит мой как раз и связан с твоей поэмой, – продолжил Ахиллес.
– Как именно?
– Хотел я обсудить с тобой отдельные её моменты.
– Какие, например?
– Вот, в самом начале ты написал, если это верно мне прочитали:
На день десятый Ахиллес созвал народ,
по напущенью Геры.
Богини белокурой, что скорбию терзалась
по гибнущим данайцам.
Когда ж собранье стало начинаться,
явился и он сам,герой наш, Ахиллес,
ногами быстро семенящий.
– Всё верно, так я и написал, – подтвердил Гомер. Сама супруга Зевса направляла тебя.
– Так оно и было, я не возражаю, – сказал Ахиллес, – но ногами семенящий, Гомер, это повторяется потом сотню раз в поэме.
– Так и есть, ты прав. Но такова твоя походка, Ахиллес, ты быстро передвигаешь ногами, ходишь быстрыми мелкими шажками, семенишь. Все, кто знают тебя, отмечают это в тебе. А моё дело как поэта описать каждого героя поэмы, отметив его отличительные черты и характеристики.