Читать Прыжок пумы

Южная Дакота,

июнь 1989 года

Беззаботной жизни Купера Салливана настал конец. Суд в лице родителей отмел все разумные аргументы и остался безжалостен к просьбам. Не помогли ни угрозы, ни упрямство. Приговор привели в исполнение, и Салливана отправили в место заключения, лишив всего, что он знал и любил. В мир без видеосалонов и бигмаков.

Единственное, что не давало умереть от скуки или просто свихнуться, – любимый Game Boy.

Все, что остается во время двухмесячной каторги на гребаном Диком Западе, – рубиться в «Тетрис». Куп прекрасно знал, что эту игру отец получил в Токио прямиком с конвейера. И это что-то вроде взятки в обмен на отсутствие капризов.

Пусть ему всего одиннадцать лет от роду, но мозги ему не запудрить.

Почти ни у кого в Штатах нет этой игры. Клево, конечно. Но в чем прикол иметь то, о чем все мечтают, если ты даже перед друзьями похвастаться не можешь?

При таком раскладе максимум, что тебе светит, – стать Кларком Кентом или Брюсом Уэйном, отстойным альтер-эго крутых парней.

Все его друзья остались в Нью-Йорке, за миллионы миль отсюда. Они собирались провести лето вместе, отправиться на пляжи Лонг-Айленда или на берег Джерси. Ему обещали две недели в бейсбольном лагере в июле.

Это было раньше.

Теперь родители уезжают в Италию, Францию… или куда там еще едут взрослые на второй медовый месяц, спасая свой брак.

Да уж, Купу мозги они не запудрили.

Последнее, что хотят взять с собой взрослые в романтическое путешествие на двоих, – своего одиннадцатилетнего сына. Поэтому его сплавили к бабушке и дедушке в Южную Дакоту.

Вернее, в «богом забытую Южную Дакоту». Сколько раз величала ее так мать Купа, по пальцам не пересчитать. За исключением того раза, когда она с улыбкой стала убеждать сына, что на ее малой родине его ждут приключения и знакомство со своими корнями. Удивительным образом «богом забытое место» превратилось в «уникальное», «такое интересное», «ближе к природе»… Будто бы Куп не знал, что мать сбежала с маленькой паршивой фермы своих родителей, как только ей стукнуло восемнадцать!

Сама-то сбежала, а он знай торчи теперь тут, хотя ничем не заслужил этого. Разве это он виноват, что отец не смог удержать свой член в штанах, а мать компенсировала разочарования в браке шопоголизмом на Мэдисон-авеню? Куп все знал, потому что подслушивал. Сами все испортили, а его приговорили к лету на гадкой ферме с бабкой и дедом, о которых он почти ничего не знал. Ну, кроме того, что они древние старики.

Его заставили ухаживать за вонючими лошадьми, которые смотрели так угрожающе, будто вот-вот укусят. И за вонючими курами, которые нападали взаправду.

В отличие от родителей Купера, старики обходились без домработницы, которая по утрам взбивала бы яичные белки для омлета и расставляла бы по местам разбросанные Купером коллекционные фигурки. Здесь все, включая дряхлую бабушку, ездили на грузовиках. Такси не было и в помине.

Куперу пришлось помогать по хозяйству и питаться едой домашнего приготовления – он такой в жизни не пробовал. Может, она и была вкусной, суть-то не в этом.