Яркое солнце, белесый выжженный ситец неба, знойный воздух. Июнь только начался, а в тени уже +30. Но Катя не чувствует одуряющей жары, она родилась здесь, в Грозном, для нее жара привычна. Впереди длинное-длинное лето, каникулы.
Катя с родителями и бабушкой живёт в частном доме на улице со странным названием Заветы Ильича. Ильич – это Ленин, тут все понятно. Но что он завещал и кому? Этот вопрос не даёт Кате покоя с тех пор, как она, научившись читать, на светлой табличке, прикрученной к забору около дома, прочитала по слогам: «За-ве-ты-Иль-и-ча». Ни папа, ни мама, ни бабушка ответа не знают. С одной стороны улицы саманные дома, с другой – поле. По Заветам Ильича вальяжно бродят рыжебокие коровы, суетливо семенят пыльные овцы и не менее пыльные куры, которых хозяйки выпускают по утрам на вольный выгул.
Жарким иссушенным летом, когда без нужды не хочется покидать тень, когда вентилятор гоняет без пользы душный воздух, когда нет смысла смотреть прогноз погоды, потому что и так понятно, что в ближайшие три месяца прохлады можно не ждать, человек может почувствовать грусть и безысходность, и начнет задаваться вопросами, не поступил ли он опрометчиво, поселившись в этом климатическом поясе и не переехать ли ему в Сыктывкар. Но, если человеку восемь лет, о грусти говорить не приходится.
Первым делом Кате надо разобраться со старыми тетрадками. Учебный год закончился, а значит, на каждый исписанный тетрадный лист теперь возложена новая миссия, не менее важная, нежели обучение, чем отличаются гласные от согласных и, что заяц по-чеченски пхьагал, а медведь ча. Катина учительница чеченского языка, Алия Абдулвахидовна, считает, что чеченские названия зайца и медведя есть основополагающие знания, жизненного необходимые каждому образованному человеку. Иначе как объяснить, что ученики весь первый класс зубрят только несчастных пхьагла и ча? Алию Абдулвахидовну ждал успех, прошли годы, а пхьягал в компании с ча накрепко засели в Катиной голове, не выкинуть. Прихватив с собой ежа – «зу». Вполне годный словарный запас. Став взрослой, Катя иногда представляла, как возвращается в Грозный, едет в маршрутке, внимательно смотрит в окно, чтобы не пропустить остановку. Как вдруг, что там? Невозможно поверить глазам! Неужели пхьагал?
– Пхьагал, пхьагал!
Восклицает Катя, указывая пальцем в окно.
Бородатые черноглазые пассажиры смотрят на нее с нескрываемым уважением. Еще бы, русская женщина, а как славно говорит по-чеченски. Минута Катиного триумфа, спасибо, Алия Абдулвахидовна.
Исписанные тетрадные листки будут повешены на гвоздик в уличном туалете и использованы по новому назначению. Какому? Догадаться нетрудно. Катя старательно разжимает скрепки, расслаивает тетрадки на отдельные листики, и особенно зорко следит, чтобы на гвоздик не попал тот самый лист с тройкой по русскому за домашнюю работу. Катя отличница и за тройку ей стыдно, как было бы стыдно агроному-краснодипломнику, гордости Чувашского государственного аграрного университета, который вдруг перепутал кальциевую селитру с калиевой и неправильно подкормил огурцы. Компрометирующая домашняя работа рвется в мельчайшие клочки и выбрасывается в ведро для мусора.
Покончив с раздербаниванием тетрадок и пополнением стратегического запаса бумаги в туалете, Катя идет во двор. Во дворе растёт шпанка