Детство
У каждого человека есть свое счастливое число. Может быть, глупо верить в числа, но есть в этом что-то утешительное, даже, если позволите, мистическое. А жизнь, как мне кажется, вечное ожидание чуда и это чудо возможно, оно неизбежно, как счастье, о котором говорил Артюр Рембо. Мое число – семь. Если сложить все цифры моего дня рождения, то получится семь. То же самое со многими значимыми событиями в моей жизни. Дата, в которую они случались, в сумме цифр образует число семь.
Детство похоже на бесконечное лето, из которого я помню солнечный свет, ощущение беспечности и радость. В детстве кажется, что лето длиннее, чем зима.
Окна моей комнаты смотрели на запад и летом, с трех часов дня и до десяти вечера в них жил солнечный свет. Вечером солнце разливалось как расплавленный желток на свовородке и голубой превращался в бирюзовый, а желтый – в красно-оранжевый. Я люблю вечер и понимаю Маленького Принца, который 43 раза передвигал табуретку по крошечной планете, чтобы смотреть на закат.
Мое детство прошло в восьмидесятых. Из окна я видела заготконтору, двухэтажные дома, поля и уходящую в синий горизонт полосу деревьев. В восьмидесятые заготконтора процветала. На склад привозили телячьи туши, кроличьи шкурки и прочее животное сырье, поэтому по всей заготконторской площади валялись черепа, рога и хвосты, которых мы пугались. А за складом в углу была устроена свалка старых шин. Когда сторож уходил, мы перелезали через кирпичную ограду, прыгали по шинам и играли в догонялки, таскали макулатуру: толстые желтые бухгалтерские книги. Мы играли в контору. Моя подруга Таня ходила в первый класс и умела писать, поэтому она была руководителем, а мы с младшей сестрой подчиненными, и в ее книгах появлялись аккуратные слова, а в наших тоже аккуратные, но каракули. Исписанные каракулями книги представляли собой отчет. Так я репетировала свою будущую профессию.
Однажды сторож пожаловался родителям, что мы воруем макулатуру, пришлось тащить толстенные книги обратно. Они казались такими тяжелыми, совсем не такими, какими были, когда мы брали их домой. Наверное, оттого, что между страниц закрался стыд перед сторожем и родителями.
Помню детский сад «Солнышко». Утром мама приводила меня в группу, я цеплялась за нее как клещ и слезы лились из моих глаз. Но мама была непреклонна, хотя ей и было жаль, она оставляла меня наедине с чужими людьми. Так происходила моя социализация. Потихоньку жизнь брала свое, я успокаивалась и забивалась в угол за шкафом. Угол за шкафом казался мне надежным приютом в шумном чужом мире, где вопли детей и драчливая возня вызывали во мне ужас.
Постепенно я привыкла к саду, у меня там даже появились друзья. Как-то я поссорилась с одним мальчиком и другой мальчик Алёша с белокурой головой и игрушечной саблей подошел ко мне и сказал: «Я буду тебя защищать!» Теперь садик был менее страшным, там у меня был Свой Маленький Принц. Всегда очень полезно иметь в друзьях кого-нибудь Своего, это создает ощущение безопасности.