Белый камень скал, кристальный минерал,
Облицовкой став, строго охранял венчальный зал,
Будто он веками здесь прожил.
Старый аксакал, жизни толк познав,
Сам истоки счастья сторожил,
Выпуская в семейный путь,
Тех, кого к алтарю допустил,
Чтобы каждый из них дорожил,
Суть созданья семьи уловил,
Наставленьем своим сотворил им завет. Дед:
«Жить в любви до скончания лет!»
Впитав в свой секрет магический лунный свет,
Чистый искрящийся мрамор в парадный костюм одет,
Словно сам к себе пришёл на банкет.
Снежный перламутр, лёгший в камень плит,
В декоре зеркальной потали золотом взор слепит.
В рифмах воспетый,
За словом строка, за строфою куплет,
Слагал ему оды поэт по течению тысячи лет,
Нежностью слов звенит, сияет как самоцвет.
Многоголосый ключ родниковой водой журчит,
Звучит и звучит,
От первых октав, поднимая источник верши,
Обертоном фонтанным кружит,
Влюблённым сердцам, раздавая ключи, кричит:
«Возьми свой марьяж, в тетрадь распиши да учи,
Слова счастья учи».
Роскошью лепнин балконных балюстрад
Блистал величественно оперный фасад,
Свой взор направив в санапиро ряд,
Как будто созерцал в мерцании плеяд
Особенность изысканных культур,
Контурный ажур ограды мостовой,
Прикрытый цветущею вислой вдоль набережной.
Рельефные рисунки, колеровка,
Позолочения потального уловка:
Капителий, колонн, пилястр…
В отливке гипсовых розеток свой шарм светильникам придаст,
И лист цветов свисает там по потолочным плинтусам.
Сплелись в фестонах густо гроздья лозы,
Сердца связали крепко узы любви,
И ангелочки то и дело, крылом прикрывшись, втихаря,
Берут прохожих на прицелы, метая метко божуля.
Полон колчан белых стрел,
Метки расставил мел,
Как будто бы знал, он тайну мечты подсмотрел.
К ним птица певчая присела,
Клевала ягоды и – Боже! —
Она всю кисть плодов объела,
И клювом весь фестон исхожен.
Подсветки, люстры, канделябры
С наноской патины в рельеф,
Задев листву лепных дерев, вели в глубины бытия,
Состарив, словно раритет,
Ещё совсем младые стены, стареньем выделив края.
В каждом свободном пространстве,
Незримо расчерченной клетке
Вышивка шёлка легла в канве на невидимой сетке,
Стелется полотно тоньше любых кружав.
Потоком воздуха кружат ажурные крылья стрекоз,
Глазами фасеток они у беседок следят,
Во все стороны взгляд устремив.
Слетелись имаго как на чистый бумаги лист,
Стройными брюшками нимф густо усеян карниз.
Каскадом вниз свисает органза – воздушная, легка,
Колышется потоком ветерка,
Хрустальная оборка так хрупка,
Сорваться бы с крюка, взметнуть крылами ввысь,
Да к боковым откосам подвязан шторный низ,
Верёвки крепко держат полотно,
Кисти бахромы обняли плотно,
Для невесомой нежной органзы
Они так хороши, но тяжелы.