Задумчивый Мальчик любил сидеть на ветке тополя, что стоял во дворе, и наблюдать за тем, как воробьи дерутся из-за крошек. Крошки бросал с балкона третьего этажа сосед Роман Григорьевич. В оранжевых шлепках, коротких шортах с лампасами, из которых торчали тонкие костлявые ноги, в вытянутой белой майке, стоял несвежий сосед и крошил свежий нарезной батон. Он бросал вниз только мякиш, аккуратно выковыривал его из золотистой хрустящей корочки.
Добродушная болонка Гадя подпрыгивала, разбрызгивая слюни, и пыталась поймать хоть одну крошку. Но воробьи оставались бдительными, как разведчики. Они истребителями проносились над жадной пастью Гади и выхватывали крошки возле мокрого носа. Однако Гадя не сдавалась, настырно прыгала снова и снова, как будто имела к крошкам не гастрономический интерес, а спортивный.
Марья Семеновна, сонная продавщица из магазина “Соки-воды”, заплывала под вечер во двор, двигаясь плавно, словно знойный воздух, что колыхался над раскаленным асфальтом. Марья Семеновна грациозно подхватывала Гадю в верхней точке траектории полета, засовывала под влажную подмышку и так же знойно исчезала за дверью подъезда. Пенсионеры прекращали хлопать шахматными фигурами и томно провожали ее складчатые формы взглядами. Лишь после щелчка взведенной пружины, притянувшей дверь, они возвращались к игре. Последней в прохладе подъезда исчезала печальная мордочка Гади, неотрывно следящая за последней крошкой батона.
Вслед за Марьей Семеновной, будто тень, Роман Григорьевич уходил с балкона. Он изящно и как бы ненароком копировал движения своей жены так, что обе двери захлопывались одновременно: и подъездная, и балконная.
Мальчик был почти уверен, что Марья Семеновна и Роман Григорьевич не ужинают так, как обычные семьи. Воображение рисовало, что на кухне у них стояли большие конусы с соком, как в магазине "Соки-воды". Марья Семеновна заходила на кухню, садилась за стол и наливала себе полный граненый стакан густого томатного сока. Посередине стола непременно стояла маленькая стеклянная баночка из-под детского питания, полная слипшейся соли. В соль попадали влажные капли и постепенно высыхали, а соль становилась единым розовым кристаллом. Кристалл ожесточенно разбивала чайной ложечкой Марья Семеновна, потому что Роман Григорьевич был способен только на пассивную агрессию (как и сам Мальчик). Роман Григорьевич садился напротив и пил, конечно же, самый вкусный в мире сок – абрикосовый.
Гаде тоже наливали сок, но попроще – яблочный. Животное, измученное физическими упражнениями, жадно лакало, при этом грезило хоть об одной маленькой хлебной крошечке. И Мальчик обещал себе, что назавтра непременно поделится с несчастной болонкой куском колбасы, и тогда терпеливая, отлично тренированная шавка сможет полететь в космос! Ей бы только кусок колбасы, ей бы каплю уверенности и удачи – и тогда все прыжки были бы не зря, не зря…