Глава 1
Изломанные чёрные тени на стенах напоминали сбившийся вместе табун чёрных лошадей, которых изобразил бы художник-авангардист. Свет от масляной лампы на столе сливался с оранжевыми островками свечей, а потом резко спотыкался о кривые линии висящих на стене марионеток, оставляя на стенах причудливые пятна теней.
В студии всегда царил полумрак, и любой посетитель удивлялся, как мастеру удаётся работать в этих условиях, но и сам мастер-кукольник намного больше принадлежал теням, чем свету. Хотя стоял день, и помещение освещали лампа и свечи, всё равно создавалось ощущение сумрака. Впрочем, человек со стороны и не смог бы догадаться, что это помещение служит студией. Пусть комната была большой, но эта была всего лишь самая обычная комната в самой обычной московской квартире. На полу не лежало ковров, и вздувшийся старый паркет был запачкан следами тысяч ног. На одной из стен не разглядеть было слегка засаленные светлые обои из-за сотен развешанных марионеток.
Рядом с мастером высилась уже небольшая стопка набросков его новой модели. На столе были разбросаны часы-луковица, кожаный кошелёк, красная табакерка. Темноволосый высокий натурщик сидел напротив в глубоком кресле. Он рассматривал носки ботинок, вздыхал, иногда улыбался самому себе. Определённо ему было скучно, но он не капризничал.
Мастер торопился, стараясь запечатлеть модель в разном настроении и с разным освещением, понимая, что второго сеанса позирования может и не быть. Внезапно взгляд натурщика стал более пристальным, обращённым куда-то за спину художника. Мастер оглянулся.
Одна из марионеток, Панч в красном наряде, дёргалась, пытаясь сдёрнуть собственные нити с гвоздя.
– Это ты управляешь куклой? – натурщик положил локти на колени и подался вперёд, пристально наблюдая за Панчем.
– Вроде бы нет, – мастер неуверенно улыбнулся, словно и сам не был уверен, не подчиняется ли кукла его бессознательной воле.
За это время Панч сумел сдёрнуть свои нити с гвоздя и шлёпнулся, издав какой-то влажный звук, странный для деревянной модели, а затем распластался на полу. Некоторое время он полежал плашмя, не подавая признаков жизни, затем зашевелился снова. Он поднимался неестественно, словно кто-то тянул его за ту ниточку, что была привязана к пояснице.
Марионетка, чуть пошатываясь, подошла к столу, ухватилась за угол и подтянулась. В голове у натурщика при этом мелькнула мысль, что, возможно, у этой ожившей куклы есть какие-то рудиментарные мышцы.
Забравшись на стол, кукла упала, накрыв собой простой карандаш и так замерла. Мастер попытался пошевелить Панча указательным пальцем, но тот не двигался. Мастер присел на корточки, поднял левую руку, пальцы его шевелились, он хотел сотворить заклинание и взять взбесившуюся марионетку под контроль. Натурщик только увидел, как Панч приподнялся и совершил некое молниеносное движение. Мастер издал сдавленный звук и отступил на пару шагов. Парень напротив вскочил, глядя на куклу, которая теперь лежала комком грязи и ткани. Он даже не сразу понял, что художник пятится к стене и корябает собственное плечо, словно не может дотянуться сразу к горлу. Сперва натурщик увидел кровь, а только потом разглядел карандаш, который Панч воткнул в глаз кукольному мастеру.