Читать Северный цветок

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ:

– не претендую на достоверность;

– манера речи на современный лад;

– местами в тексте встречаются архаизмы;

– все герои и события вымышлены.

Далеко на севере, среди заснеженных гор и холмов, между великими реками, промерзшими до самого основания от вечной мерзлоты, находился замок конунга Альмода Могучего. ** Конунг – термин, означающий король.

Конунг правил землями дикого севера и был он не один. Вместе с ним при дворе жил его сын, которому уже недавно исполнилось двадцать лет. В отличие от отца, у сына пока не было имени в народе, так как он только начал свой путь.

Правительница-мать умерла еще очень давно и поэтому не было во владениях некой утонченности, изысканности и внутреннего тепла. Прямые постройки в серых тонах отражали и передавали пасмурность неба, что нависала над владениями большую часть времени. Яркий луч солнца был диковинным явлением для этих мест и считался знаком дурным.

Народ любил своего конунга, но большая часть его боялась до дрожи в костях. Один только взгляд Альмода мог повергнуть в дикий ужас даже самого бывалого воина. Отец придерживался понятия о том, что только страх заставляет людей повиноваться и быть преданными. Боль от потери может нанести такой удар, от которого еще долго не сможешь прийти в себя, пребывая в некоем нескончаемом бессмысленном бреду. Молитва в такие томные дни и ночи не направлена на благость и процветание. Она направлена на просьбу о скорой кончине и возможности отыскать избавление. Переживая боль потери, даже смерть смеется над тобой, продлевая дни, истязая тебя, очерняя твои помыслы до безумия, вселяя самые страшные мысли.

Альмод Могучий понимал это, как никто другой. Боль от потери правительницы, даже спустя столько лет, медленно пожирала его сердце, отрывая один его лоскут от другого, каждый раз принося дикие страдания. Альмод знал, что время не помогает забыть ту боль и поэтому, всякий раз, когда он смотрел на своего сына, боль возвращалась.

С момента смерти его жены Аделы прошло девятнадцать лет, все тепло в стенах угасло вместе с ней. Понимание того, что жены больше нет, окончательно впечаталось в сердце пожилого конунга. Ведя ночные беседы с собой, Альмод делился событиями и победами со своей женой, воображая, что она сидит в дальнем углу и внимательно слушает его.

Ответа он не ждал, но ему было важно чувствовать себя услышанным, даже таким, признанным им самим – глупым способом. Это был его секрет, которым он ни с кем не делился.

С сыном были лишь беседы о предстоящих походах. Они знали, что прежде всего они воины севера, а лишь потом отец и сын.

Молодой принц, который понимал, что он унаследует трон, как единственный наследник, никогда не противился этому и готовился стать достойным правителем. По меркам Альмода, юному принцу не хватало той боли, которая бы питала его в принятии решений, без юношеской радости в глазах.

На самом деле, в сердце юноши была такая боль, о количестве которой отец и помыслить не мог. Мать, которую он не знал, и отец, который не мог смотреть на него, кроме как в часы военного совета, позволяли ему переживать только одно чувство, и это одиночество. Не было той женщины, которая бы подарила ему свою любовь, и того мужчины, кто бы похлопал по плечу и сказал, что он горд за такого сына. Это простые радости, но многим их не хватает.