Читать Фея Одамин и два проклятых принца

Моей волшебной дочери Исле

Железная коробка, наполненная холодным светом, дребезжа, повернула на безлюдную улицу. Мягкими хлопьями летел беззаботный апрельский снег и люди, подчиняясь природе, раньше возвращались домой и укладывались в тёплые постели смотреть сны.

Вечерний автобус остановился на перекрёстке у блеклого фонаря. Взгляд пассажира бессмысленно задержался на единственном светлом окне в доме. Что-то необычное было в этом окне. Что-то, что вызвало у пассажира улыбку, которую он не собирался сегодня дарить этому миру.

Автобус тронулся с места и увёз улыбку пассажира с собой. А окно продолжило греть уютным светом. Сквозь плотные занавески просачивалось волшебство. Человек с бутылкой кефира замедлил шаг у окна и сделал глубокий вдох, словно хотел забрать с собой немного спокойствия и магии.

Когда на улице снова стало тихо, из окна просочились звуки. Шуршащие мягкие, размеренные. Кто-то выводил пером слова. Одно за другим они складывались в словосочетания, окружались запятыми и точками – только так они не выпадут с бумаги. Потом шелест затихал, перо окуналось в чернила, и новые – жирненькие, пухлые и юные слова появлялись на листе. Рука писала без помарок и остановок, будто ей кто-то нашёптывал строчку за строчкой, страницу за страницей.

С каждым новым листом свет абажура становился чуточку ярче и цветы на обоях поворачивались к нему всё сильней. Постепенно снег, улица, автобус, прохожие и даже абажур растворились. Откуда-то донёсся запах моря, послышались тихие шаги на песке и шум прибоя. Скрип пера поглотился в набегающей волне. На берег вынесло слова "в небе зажглась первая звезда". Человек на берегу поднял глаза к небу.

Когда последний жёлтый лист, описав дугу, приземлился на разворошенную повозками чёрную дорогу, в небе зажглась первая звезда. Она давно наблюдала за этим листом, а он всё кружился и кружился, пока наконец не прилип к луже, тогда звезда нетерпеливо выскочила на небо так шуcтро, что на мгновение даже раздался хлопок. Задремавший под ясенем путник услышал хлопок и проснулся. Он посмотрел на небо и увидел зардевшуюся от восторга звезду. Вторым, кто приметил новую звёздочку, был крестьянин, коловший двора. Он выдохнул, выпрямился, вытер пот с бровей, поднял глаза и зачарованно промычал что-то в бороду. Третьей эту звезду увидела молодая принцесса, волею судеб оказавшаяся в такой ситуации, что кроме неба и звёзд видеть она ничего и не могла (заперта была своим строгим отцом в высооооокой башне, такой высокой, что земли оттуда не видно). Вот и сидела принцесса в башне, расчёсывала волосы да глядела на звёзды, постепенно старея и стремительно сходя с ума.

Тем временем во дворце король закатил пирушку с вепрятиной и заварными пирожными. В приглашённых значились знатные дамы и сеньоры королевства, и особенно, феи (без кавалеров). Феи были чудо как хороши, но пришли на пир далеко не все: кто сидел на диете (никаких пирожных), кто на другой (никаких вепрей), а кто посчитал оскорблением приглашение на пир без кавалера. К последним относилась фея Одамин. Кстати, у неё у одной было такое странное имя, всех остальных фей звали попроще: Шошо, Умикян, Дорозее, Жешица, Мууавда. В детстве фею Одамин всегда пытались обидеть из-за её имени, но почему-то никак не получалось, – она была совершенно необидчива. Да и не понимала, какое отношение все остальные имеют к ней и к её имени. Пока мелкие прыщавые феи, науськанные играющими гормонами, кидались в Одамин цветами помидоров, она совершенствовала себя духовно, ведя глубокомысленные беседы с жуками и стрекозами.