Читать Лето вёльвы

Лето только-только началось. Первые дни июня, словно желая уравновесить прохладный май, выдались на редкость тёплыми. Игривый ветерок шелестел листьями яблони, то и дело обрывая опадающие лепестки. Дерево было старым, но крепким и раскидистым. Ветви почти касались бревенчатой стены. Иногда даже могло показаться, что яблоня стремиться погладить стоящий рядом дом. А может, так оно и было. Кто знает мысли старого дерева? Разве что хозяин этого дома – странный беловолосый старик с необычным именем Волимир, о котором все говорили, что он колдун.

Бойкая ребятня, припоминая недавно вышедшую на экраны вторую часть «Властелина колец»1, иногда спрашивала загадочного деда, не Гэндальф ли он. Тот добродушно отрицал свою принадлежность к фэнтезийным Истари, но наиболее назойливым сообщал по секрету, что может познакомить их с Сауроном или же пригласить в гости назгула. Обычно этого хватало, чтобы впечатлительных мальчишек и девчонок, словно ветром сдувало.

Взрослые были куда осторожнее. Вежливо раскланивались при встрече, но старались лишний раз не попадаться на глаза загадочному старику. Многие его даже побаивались. Особенно те, кто успел сделать какую-то гадость лично ему, лесу за околицей или кому-то беззащитному. Впрочем, находились и такие, кто шёл к беловолосому с просьбами. Все отлично знали, что делать это следует действительно по серьёзным вопросам, со всем уважением и подарками, чтобы дед не свёл недовольно брови и не спустил незваного гостя с крыльца. А в свои непонятные годы он был достаточно крепок, чтобы легко справиться даже с молодыми парнями.

Но сейчас во дворе дома Волимира было тихо. Внимательный наблюдатель заметил бы, что и большое село как-то странно замерло. Хотя ещё вчера оно гудело от потянувшихся из Москвы дачников, спешивших к своим загородным фазендам. Удивительная тишина и спокойствие накрыло всю округу. В ближайшее время беловолосый дед не хотел видеть никого постороннего. А его желания обычно исполнялись словно бы сами собой.

Всё внимание Волимира было занято приездом внучки, которую он видел лишь пару раз за все её одиннадцать с половиной лет жизни. Да и можно ли считать те разы? Внучка тогда была совсем крохой, и вряд ли его запомнила. По-сути, им обоим предстояло сейчас первое настоящее знакомство.

Очередной нежно-розовый лепесток невесомо спланировал на макушку девочки. Он запутался в распущенных льняных прядках, да так и повис цветным украшением на очень светлых, почти белых волосах. Но девочка не обратила на это внимание. Её тонкие пальчики цепко держались за край бочки, словно пытаясь удержать ту на месте.

Резервуар для сбора дождевой воды был большим и широким. При желании в нём можно было легко искупаться. Стенки возвышались над землёй больше чем на метр, доходя довольно высокой девочке до середины груди. Обильные майские дожди наполнили бочку почти на две трети. В гладком зеркале воды отражалось летнее синее небо с редкими пушистыми облаками, краешек стены и плавно колышущаяся ветвь яблони.

Светловолосая девчонка смотрела в глубину этой картины, словно зачарованная. Её тонкая фигурка застыла в напряжении. Большие фиалковые глаза вглядывались в каждую деталь, в каждый оттенок, в каждое движение. Для Снежаны эта картина обладала объёмом. Даже не так. Она имела эффект 7D погружения. В 2003 году большинство её сверстников о подобном могли разве что читать. А у Снежаны с рождения было своё 7D в голове. И эти картины буквально гипнотизировали девочку.