Читать Ленинград Клоун Корпорейшн

Первая эмиграция и колёса

На Разъезжей и Джамбула в Питере открылись современные, по меркам восемьдесят восьмого года кондитерские. Теперь можно было не ехать в «Север», чтобы купить вкусных разных тортов и пирожных. Современный ремонт, а не обломки мрамора в бетонном полу, интерьер похожий на ресторан, и невиданный ассортимент не пробованных раньше сладостей. Мы с Дыбой жили у меня на квартире, так нам хватало времени наконец рассказать и объяснить друг другу все, посетить места, в которые все равно хотелось идти только вместе, смотреть и обсуждать видик. Соседство кондитерских добавило к пломбиру и блинам весь их широкий ассортимент. Не очень понятно, как мы выжили? Ведь мы начали практически питаться тортами. Не съесть после завтрака, обеда и ужина по два больших куска торта, означало просто не поесть, к этому ещё добавлялись периодические чаепития, естественно с теми же тортами и пирожными. Сами приёмы пищи в основном состояли из блинов с творожной массой, макарон, и пельменей с бутербродами. Вот такой ужас. Как и почему родители не влияли и не объяснили нам ничего о еде, непонятно.

Шел, наверное, восемьдесят девятый. Я уже ездил на годовалой восьмерке, продав реинкарнированную Ласточку товарищу Юре, ему она тоже доставила счастье первой машины. А мне казалось, что я купил вертолёт, настолько необычной и крутой была тачка. Юра как-то резво зарабатывал и купил другую машину, а мы откупили Ласточку назад нашему другу Горбатому, а через полгода она перешла и Фоксу.

Неожиданно появился закадычный мой дружок Лох. Он стучал зубами и побрызгивал слюной, рассказывая про какую-то цепочку людей, через которых можно достать приглашение в Германию. Я уже ездил со своим другом Вовой в ГДР до этого по путевке, где на каком-то рынке поменял свою подзорную трубу и Вовин бинокль на какие-то Германско-демократические шмотки – шмотки в Совке стоили денег. Друг мой купил идиотские сандалии – корзинки, ну не знал он что ему ещё тогда купить. Сегодня он купил свой личный самолёт и летает на нем по миру, и проблема «что ещё купить?», думаю, опять появилась в его жизни… а тогда мы с открытыми ртами рассматривали толстопопые Аудио 80, как мы их тогда называли.

Вернемся к Лоху и его побрызгиваниям. Вырисовывалась следующая картина: мы ехали в Гамбург по левому приглашению, которое купили через его людей, на поезде. Я с Анечкой и Фокс с Дыбой. Основной особенностью всех совковых жителей, выныривавших из-под железного занавеса, по-прежнему являлась нищета. Мы прибыли на вокзал и прямо с чемоданами начали изучать витрины всех магазинов и ларьков. Помню, как будучи крутыми в России и нищими здесь, мы смогли купить на четверых две конфеты, одну Баунти и одну Райдер (сегодня их не видно, это что-то вроде Твикса). Разделив каждую конфету на четыре кусочка, каждый из нас начал их пробовать. Ну ничем мы не отличались от туземцев, ничем – у нас практически закатились глаза от удовольствия! И обсуждали мы этот неповторимый вкус и на вокзале, и потом всю поездку, и ещё годами!

Прежде чем искать, где поменять трубу на «сандалии», нам надо было найти какой-то ночлег. Кто-то рассказывал про какие-то Гитлерюгенты, описывая их примерно так, как сегодня выглядят хостелы. Мы начали тупо ходить по улицам Гамбурга в поисках подобного заведения, иногда, чувствуя бесперспективность, мы обращались к окружающим ломаными английскими словечками типа «хау ар юр френда? «И пытались что-то понять в их немецких ответах. В каком-то парке мы наткнулись на остатки палаточного кемпинга. На улице было градусов десять – пятнадцать днем, вечером ещё меньше. Но уже темнело, мы набросились на какого-то смотрителя парка, и он таки пустил нас. Отменно постучав зубами ночью, утром под горами выданных одеял, мы осознали, что надо искать жилье, а не пялиться на магазины. Кто-то ещё в России снабдил нас информацией о том, что можно попросить политическое убежище, и тебе тогда дадут дом и ежемесячно деньги, пока не устроишься на работу. Почему бы и нет собственно, подумали мы и выяснили у сто рожа кемпинга где и что. Сторож знал, где находится что-то про это, так мы оказались на пороге красивого бюргерского здания. Это была еврейская община «Гемайда «. «Очень даже хорошо», – подумали мы и, пообсуждав пять минут что будем говорить, вошли внутрь и встали в очередь. Дыба был не совсем еврей, если можно так сказать, а вернее сказать с еврейством его связывала только дружба с нами и то, что когда-то он обзывал евреем меня. Дыба учился в Макаровке и должен был стать морячком, за что и получил прозвище – Моряк. Будем говорить, что это еврейский моряк решили мы, так родилась новая национальность и куча нашего сдавленного гогота в очереди среди несчастных беженцев. Разжалобив сородичей рассказами, как нас сильно притесняют и обижают, не без применения пения, танцев и пантомимы с раздеванием под стихи, мы совершенно неожиданно получили двести марок и бумажку с адресом, где нас ждали на ночлег! Далее нам дали какие-то номера и даты, для последующего процесса. Молодёжная гостиница оказалась за городом. Все просто, но чисто. Спали по несколько человек в комнате. На завтраке неожиданно был невиданный и непробованный до этого никогда деликатес деликатесный – кукурузные хлопья с молоком. Трепеща, размешивали мы диковинку, о которой уже слыхали рассказы бывалых. После завтрака мы рванули обратно в город, на «дикий запад». В процессе прочесывания магазинов и круговых обходов тачек, мы наткнулись, наконец, на Гитлерюгент по четыре или шесть человек в комнате по десять марок с головы в день. На общем собрании членов эмиграции было принято решение переехать. Буквально через день я устроился работать в аппаратурном магазине в порту, продемонстрировав сноровистое знание техники, цен и возможность втирания морячкам магнитофонов и видиков. дедок – хозяин положил мне пятьдесят марок в день, что по Совковым меркам было даже очень крепко. Через несколько дней я понял, что живу в Германии, двадцать из пятидесяти уходило за ночлег, а остальные тридцать мы с женой просто проедали в недорогих кафе. Практически ничего не оставалось. Кроме техники я давал ленинградским и московским морякам и телефоны барыг, кому они могли ее сдать по приезде домой и сразу называл им цену, сколько получат. На лохов этот сервис производил впечатление, и торговля неплохо шла. Но дорогие мерседесы на улице ездили мимо с мессенджами «даже не мечтай!»