Читать Староверов остров

– Колян, давай, просыпайся. Хорош дрыхнуть.

– Тима, отвянь. У нас пожар? Наводнение? Или землетрясение? Ничего подобного. В конце концов, могу ведь  я позволить себе на вполне законном «больничном» поваляться с утра подольше в постели?

– Можешь, конечно. Отчего ж не мочь? Так и валялся бы себе на здоровье в Мытищах своих. Какого тебя понесло за тридевять земель? По чужим островам шастать.

– Что!? – Николай с трудом разлепил, образовав узкую щель меж закисших и отекших век, сначала одно непослушное  око, а вслед за ним и другое. После чего, чуток приподняв тяжеленную голову, попытался оглядеться. Они оба макушками к стене лежали  на матрасах, устланных поверх довольно просторных, высоких деревянных полатей-нар в  небольшом, приземистом помещении без окон, едва освещенном  зеленоватым огоньком  крохотного светильничка-ночничка, – Где мы?

– Резонный вопрос. В гостях, – констатировал  Тимофей и через паузу глубокомысленно добавил, – Возможно, впрочем, и в плену.

– Это что правда? Мне не приснилось? Мы потонули? Да?

– Не помнишь? Потонули. Но не до конца.

– Точно, – дернулся было сесть на постели, но в конечном итоге плюхнулся опять на спину Николай, – какой-то дед Мазай там еще был.

– Ага. Вот он-то нас с тобой, зайчишек сереньких, и выловил. Я тоже  в подробностях не особо силен.

– Да уж дело ясное, – понимающе поддержал друга Николай. Голова его, казалось, была чем-то под завязку забита, оттого-то и безмерно тяжела. Но, странное дело, при этом  она же, эта забитая доверху голова, выходила и до бестолковости пустой.

– Аааа! – негромко, но весьма протяжно рвануло из гортани, и Николай все-таки сел на «нарах», с тревожным удивлением взирая на свое же собственное облачение,  – Это что такое? Смирительная рубашка?

– Ха! Размечтался наивный. Кому ты нужен, усмирять тебя таким манером? Это обыкновенная ночная сорочка, в народе окрещенная ночнушкой.

Присмотревшись внимательнее, Коля сообразил, что одеяние его приятеля представляло нечто подобное, и это столь своевременно прояснившееся обстоятельство его немедленно успокоило. Ничто ведь так не утешает человека, как понимание того, что не только ты, но также и твой лучший товарищ в том же самом, что и ты, дерьме оказался.

– Старинная какая-то, – принялся он расправлять сорочку, – Гляди,  до пят почти. Тима, а почему, – еще пуще понижая итак уж совсем негромкий свой глас, – я без трусов? Разве что-то было в этом роде?

– Не плач, девчонка, не ты один.

– А. Да-да-да, – облегченно выдохнул Николай, – мы же ведь промокли до нитки. Холодно-то как было, а? А где мы, Тима?

– На острове.

– На том самом?

– На том самом.

Николай Сергеевич Стопин был настоящим человеком. Что значит настоящим? А то и значит, что, в принципе, обыкновенным. Кое в чем весьма незаурядным, а в чем-то так и полным невеждой. С присущими обыкновенному человеку положительными и отрицательными качествами. С определенными достоинствами и не менее определенными недостатками. С красивыми и не очень чертами внутреннего и внешнего убранства. С умением, где надо, и отсутствием последнего вовсе, где не следует. С ораторскими способностями при случае и неумелым связыванием трех слов воедино опять же при случае, но только уже при совсем другом. Он был в меру себялюбив, в меру трудолюбив  и весьма женолюбив. Но, впрочем, все ж признаем, что и эта увлеченность его являла себя в достаточно разумных очертаниях.