Читать Кипрские частушки

Шрифт

Интервал

ISBN 978-5-0060-2073-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог 214

5.10.2003 г. Аэропорт Домодедово

Улетаю, а настроение почему-то не очень. Впрочем, есть от чего, я опять вынужден оставлять семью. Эти три года после моей депортации из Афин мне показались вечностью. И всё равно улетаю, как ни старался адаптироваться к новой обстановке. Не дай бог, если это паранойя. Ну, мания-то преследования в начальной стадии у меня, наверняка, имеется, а иначе бы не озирался постоянно, словно за мной тут все охотятся. И потом, к кому не обращался за советом, мне все в один голос твердили, что раз меня депортировали из Греции, то и на Кипр я тоже не пролечу. Что же делать тогда, интересовался я, а мне говорили, меняй фамилию, паспорт. Ага. Честно признаюсь, что от навалившихся на меня бед, стал я слегка недолюбливать людей. И хотя до мизантропии дело ещё пока не дошло, но мне кажется, что всё движется именно в этом направлении. Почему я выбрал Кипр? Трудно сказать. В списке стран, на которые я обращал свой взор, он объявился почти случайно. Но когда я начал анализировать такие факторы как климат, родственную с Грецией культуру, а, главное, идентичный язык общения, то всё сразу встало на свои места. Напротив, даже странным было, как же это я сразу не отдал предпочтение именно ему? Я не то чтобы в совершенстве владел греческим, но и тех базовых знаний, что я получил когда-то в греческой эмиграции, на Кипре бы мне хватило с лихвой. Плюс там, я слышал, был в широком ходу английский язык, что тоже значительно усиливало мои стартовые позиции. Сейчас я покидаю Россию, потому что мне это срочно нужно сделать, иначе, я развалюсь морально. Мой нынешний отлёт, это, вообще-то, логичное продолжение сюжета. Кто читал мою первую книгу мемуаров, тот врубится сразу, почему мне так и не удалось здесь найти себя. Слишком многое изменилось с тех пор, я сам поменялся кардинально. Человек слишком сложный механизм: не там нажал какую-то кнопку и всё, запускается необратимый процесс. И тут не то что в одну реку дважды не войдёшь, а и река сама давно поменяла своё русло, а то и пересохла вовсе. В девяносто восьмом улетая с семьей за границу, мы, по сути дела, имели на руках билет в один конец. В принципе, оно и объяснимо, ведь, у каждого свои жизненные перипетии, но всегда, когда доходишь до какой-то определённой точки, то берёшь в руки линейку с карандашом и чертишь линию, это и будет твой следующий маршрут. Так виртуальный луч, очерченный мной, неожиданно упёрся в Кипр. Конечно, там теплынь и там люди крестятся так же, как и я. А, главное, что там есть море. Моряк и море, что может быть гармоничнее этого состояния? (смайл) На самом же деле, всё было гораздо и сложнее и проще, но как всегда истина лежала посредине. Итак, линия проведена, ею пересечён аэропорт Домодедова, мой будущий самолёт и… полная неизвестность впереди. Но неизвестность это как раз то, что меня и привлекает больше всего. Квест как квест, мне и не такое приходилось переживать. Сейчас, как и в предыдущую свою эмиграцию, я настроен так же решительно. А у меня, между прочим, только такие номера и проходят, когда я луплю по всему по максимуму. А по максимуму, это значит, что возможен любой из вариантов, как тюрьма, так и сума. Классика. Лечу налегке, только бы пролететь. Не в смысле облажаться. Вот, ведь, русский язык, а? А аэропорт гудит, одни туда, другие сюда. Бьюсь об заклад, что я единственный в своём роде пассажир, который не имеет плоти. Я-дух, я привидение. Или чья-то зрительная галлюцинация. Россия это очень сложный набор факторов и чаще весьма противоречивых. Велик риск не вписаться, вылететь на обочину, трагически закончить свой путь. Про Москву я, вообще, молчу. Россия при всей своей неоднозначности не смогла бы спасти меня от какого-нибудь, к слову сказать, биполярного расстройства. Это с моей-то лабильной психикой? Я вас умоляю. У Империи другие задачи, понимаю я, поэтому мне опять придётся полагаться только на себя, на свою неубывающую любовь к естествоиспытаниям. Я где-то догадываюсь, конечно, что являюсь сдвинутым по фазе индивидуумом, но чтобы не уличить себя в нарциссизме, свой хлеб с маслом я всё же зарабатываю исключительно на ниве конченного трудоголика. Да, вкалывать я умею, это правда. Куча народа шлындает вокруг меня, а я ощущаю себя совершенно потерянным человеком. Как так могло случиться? Я сейчас напоминаю себе тайного агента несуществующих спецслужб (смайл). Среди своих мне одиночества не добиться, поэтому улетаю. Здесь, на Родине, меня будут дёргать бесконечно, лезть в душу и не чтобы вникнуть, а чтобы просто поприкалываться. Теперь почти все живут исключительно по приколу, а меня тошнит от всего этого шапито. Я улетаю, чтобы уцелеть морально, а потом уже и физически. Этих двуногих в аэропорту я ещё могу как-то потерпеть, несколько часов полёта и мы расстанемся с ними навсегда. Можно сказать, что я болен душевно. Так что сегодня для меня аэровокзал это мой приёмный покой. Просто вместо отметки в амбулаторной карте здесь мне поставят желанный штампик в загранпаспорте, что будет автоматически означать, что мой провизор уже поджидает меня со своими пилюлями с другой стороны магического портала. Нет лучшей терапии, чем билет в кармане. Моя жизнь, мой символический самолёт подбит и я просто увожу его подальше от жилых застроек. Кстати, прощаясь недавно с матерью в тульском Белёве, я ей так просто и сказал, что скорей всего, мне придётся опять зайти на тюрьму. Видать, предчувствие у меня было такое. Может быть, колейность момента не столь очевидна, но всё же. Разумеется, что Кипр неспроста, ведь, после высылки меня из Греции, я буквально с ума по ней сходил, как отверженный жених. Три года я её кадрил, три года! И когда мне уже казалось, что всё, свадьба не за горами, она взяла и наставила мне рога. Грубо, с элементами порнографии. Господи, кто только не оседает в Греции! А вот стараешься вести себя морально – получи! Короче, поставили меня в стоп-лист аж на пять лет. А за пять лет человек перегорает в шлак. Я же в себе этот последний огонёк, своего мультяшного Кальцифера, сохранил. И вот, я дошёл до точки, до ручки, до самого последнего своего предела. Нет сил больше терпеть, улетаю в страну похожую, в страну далёкую. Многие товарищи не правильно понимают эмиграцию. Автоматически отъезд за границу ничего не даёт, если ты сам внутренне не готов воспользоваться фактором радикальных перемен. Я готов. Был всегда. Но менять одно ярмо на другое я как-то не планировал. Однако, чтобы не заполучить в лоб противорадарной ракетой, нужно вовремя отключать отражающий сигнал. Так что уже в аэропорту я был полностью обесточен. Эмоционально. Все наши страхи, в основном, подразделяются по категориям физического восприятия. Один страх медленный и липкий и доминирует в нём, скажем, не менее убийственное ожидание казни. Другой напротив, лёгкий и почти невесомый. И если в первом случае ты представляешь из себя потное, объятое стрессом существо, то во втором ты полностью ощущаешь себя птицей. Сегодня я заслуживаю этого состояния. Вполне. По мере сосредоточения на предмете, всё больше успокаиваюсь мыслью о том, что Кипр правда может быть хорош для моего лечебного уединения. Во-первых, он совершенно не отягощён предыдущим негативным опытом и там мне предстоит проделывать всё впервые, но с учётом прежних ошибок. Да, кажется, мне впервые было чем возразить моему политизированному сознанию, жаль только, что нельзя было выйти из собственного тела, чтобы совсем не думать о еде, так как смертным боем хотелось жрать. Действительно хорошо, что за два дня до этого я успел навестить в Белёве свою старенькую мать, может, не свидимся уж больше? А вот к своей семье перед отлётом я решил не заезжать, дабы не тратить драгоценные время и деньги. Тем более, что мы уже виделись с ними месяца полтора назад, что в новой системе ценностей было почти что вчера. Улетая, не от себя бегу, просто мой мозг сейчас перегружен так, что его нужно срочно перезапустить, иначе… Когда б ты знал, дорогой читатель, что движет человеком на краю бездны. Это крест. Я уже поставил мысли на перезапись и я чувствую, как надоевший контент в моей голове беззвучно превращается в ничто. Но что самое смешное, что мне опять придётся нарушать греческие законы! Объективно человек, выбившийся из нормального ритма жизни, рискует лишиться разума. Жуткая перспективка! Время в аэропорту движется аритмично, оттого меня бросает то в жар, то в холод. Даже если на Кипре всё пойдет не так, то и это всё равно будет мне польза, так как перезагрузка во всей моей нервной системе произойдёт автоматически. Пусть и ненадолго. Я сейчас, вообще, живу одним днём. Если не сказать мгновением. Я почти три года ждал этого часа. Многое ли изменилось с момента моей первой эмиграции? Пожалуй, да. Прежде всего то, что сегодня я лечу один, а не с семьёй, как раньше. И сегодня я уже не испытываю прежней эйфории, потому что смертельно устал от бесконечной борьбы за выживание. Эйфория в фазе голубой асфиксии, это не эйфория, а предвестник смерти. И всё равно, некая значимость происходящего всё же присутствует, это она в облике странно объяснимой грусти бродит рядом со мной, а её унылая тень мокрым асфальтом липнет к моим ногам, словно просит: – «Не улетай!» Сегодня наивно чего-то ожидать и на что-то надеяться. Остаётся опять рисковать, провоцируя жизнь на скромное внимание к себе. Я улетаю. Се ля ви, тихая русская осень! Сколько раз воспетая своими гениями, сегодня она почти не впечатляет меня. Наверное, это нервы. Так улетают на год, а остаются навсегда. Но мне нужно исчезнуть хотя бы на время. Спрятаться. Отдохнуть от всего. Жизнь справедлива, я верю в это. Ну, всё, наконец началась долгожданная посадка в самолет. Ступив на лётное поле, я с нескрываемой тоской смотрю на акварельный пейзаж Домодедова, может быть, мы тоже видимся с ним в последний раз. Всё, Андрэа, фенито! Улетая, мы изменяем наши имена. Сейчас в моём меню значится ИЛ – 86!