Читать Последний выпуск

Шрифт

Интервал

Naomi Novik

THE LAST GRADUATE

Во внутреннем оформлении использованы изображения: © monkographic, Vector Tradition, ekosuwandono, Vera Petruk, Kalleeck, Mia Stendal, Alessandro Colle, Katerina Iacovides, Africa Studio, Happetr, tomertu, Zaleman, RaraAvisPhoto, Obsidian Fantasy Studio, ju_see, dani3315, Roman3dArt, ninoon, DM7,Triff, fantasystock, ekosuwandono, Chikovnaya, Vera Petruk, siloto, paseven/ Shutterstock.com

В коллаже на форзаце и нахзаце использованы фотографии и иллюстрации: ©paseven, siloto, Mariusz S. Jurgielewicz/ Shutterstock.com

* * *

Глава 1

Сумчатая гадюка

«Не связывайся с Орионом Лейком».

Люди верующие – а именно они по большей части населяют одну чудну́ю языческую коммуну в Уэльсе, не считая, конечно, перепуганных юных магов, которых по достижении определенного возраста запихивают в смертельно опасную школу – так вот, люди верующие регулярно взывают к помощи какого-нибудь благожелательного, заботливого и мудрого божества, надеясь получить совет посредством чудесных знамений и предвестий. Будучи дочерью Гвен Хиггинс, я могу с абсолютной уверенностью сказать, что, если они его получат, он им не понравится. Загадочные советы от того, кто принимает его интересы близко к сердцу и чье суждение непременно окажется справедливым и здравым, человеку не нужны. Он хочет, чтобы божество либо велело сделать то, что он и сам хотел (а значит, можно было обойтись без совета), либо приказало поступить ровно наоборот (и в таком случае он неохотно подчинится, как ребенок, которому велели чистить зубы и ложиться спать, ну или проигнорирует божественную весть и угрюмо двинется своим путем, зная, что впереди только боль и отчаяние).

Если вы гадаете, какой вариант предпочла я, значит, вы меня совсем не знаете. Боль и отчаяние – моя судьба. Этим путем я иду не задумываясь. Мама, несомненно, хотела лучшего, однако ее коротенькая записка гласила: «Милая моя девочка, люблю тебя, не теряй смелости и не связывайся с Орионом Лейком». Я прочла мамино послание одним взглядом, стоя в толпе новичков, немедленно порвала его на кусочки, сама съела клочок с именем Ориона, а остальные раздала.

– Что это? – спросила Аадхья, которая по-прежнему смотрела на меня с негодованием.

– Средство для поднятия духа, – сказала я. – Мама вложила чары в бумагу.

– Да. Твоя мама, Гвен Хиггинс, – произнесла Аадхья еще холоднее. – О которой ты так часто нам рассказывала.

– Бери и ешь, – буркнула я раздраженно.

Пробудить во мне раздражение было несложно. Ни по чему другому – включая солнце, ветер и спокойный ночной сон – я не тосковала в школе так сильно, как по маме. Ее чары вселили в меня ощущение, что вокруг пахнет травами и весенней землей, и прямо за дверью хрипло квакают лягушки, и я лежу, свернувшись клубочком, на маминой постели, а она ласково гладит меня по голове. Я бы заметно приободрилась, если бы в то же самое время не тревожилась из-за слов про Ориона.

Приятных перспектив была масса. Оптимальный вариант: Орион обречен умереть молодым, ужасной смертью, что, в общем, никого не удивило бы, учитывая его тягу к подвигам. Правда, мама не стала бы предостерегать меня от романа с обреченным на гибель героем. Она искренне считает, что надо срывать цветы удовольствия, пока можно.