Никко чувствовал, как в груди свернулась гадюка. День нынче был особливо поганым. Поутру на него накричала жена, на прощание огрев скалкой так сильно, что бедный Никко едва успел портки натянуть, прежде чем выскочить из дверей на задний двор. Хорошо ещё из соседей его никто не увидел, а то по деревне живо слухи расползутся, что молодая хозяйка поколачивает нерадивого супружника.
Остальной день был полон неудач. То коромысло переломилось, пока он нёс воду из колодца. То чурбаном собаке хвост прищемил, пока дрова колол. А после обеда, когда Никко уже вознамерился было идти на дело, огород заполонили вороны, и никакой силой их невозможно было согнать.
– К беде. – Растревоженная жена, окончательно уж отошедшая от утренней ссоры, помогала взъерошенному Никко подпоясаться.
– Сам знаю, – огрызнулся парень.
– Может, не пойдёшь?
Никко хотел было ответить что-то грубое, но, увидав тревогу на родном лице, смягчился.
– Надо. Ты вот что. После вечерней пригласи батюшку. Пускай он свои молитвы прочтёт, авось поможет.
Но змеиный клубок, что поселился где-то в нутре с утра, никак не унимался. Они с ребятами, как обычно, стояли за редкой стеной деревьев и кустов, ожидая жертву. Молодецкая кровь кипела, а жажда наживы только накаляла нервную обстановку.
На тропинке возник невысокий силуэт. Девка, росту небольшого, волосы медные на солнце пожаром так и искрятся. Платье да плащ совсем простые. Хорошенькая даже, улыбается. В груди зашевелилось неприятно.
– Слышь, Седой, она и на магичку не похожа. Волосы вон до задницы самой.
– Ну так что ж? – Главный хохотнул, подтягивая штаны. – Нам же лучше, разговор короткий будет.
Никко тоже хотел было открыть рот, чтобы высказать свои смутные подозрения, но не успел. Седой уже ринулся через кусты к дороге со звучным «эй, ты!».
Пришлось ломануться следом, быстро вставая за спиной вожака. Девка испуганной не выглядела, остановилась посреди дороги и растерянно смотрела на разбойников.
– Что, простите?
– Кошель, грю, давай! – Седой явно начал раздражаться. Никко поёжился, его «змея» в груди никуда не делась, но будто бы теперь не ощущалась. В голове клокотали жуткие мысли: девка эта хоть одета скромно, но наверняка богата. В магической школе, что стоит выше в горах, все богачи учатся. Они никогда не были озабочены вопросами, чем набить брюхо, чтобы не было голодно, как семью прокормить из семерых ртов. Стоит тут и изображает себе невесть что. Обернулась вон. Кого выискивает? Подмоги? Так не будет её. Уж они втроём с одной девчонкой как-то сдюжат.
– Вы обознались, дяденька.
– Ничего я не об… об… обзнался! – гаркнул Седой и схватился за дрын, что висел у него на поясе, ступая вперёд.
Его толкала звериная злость. Они двинулись следом, уже не думая о том, что трое взрослых мужчин на одну хрупкую с виду девку – не самый честный расклад.
Магичка, теперь было ясно, что это именно она, откинула плащ и достала из ножен меч. У пояса мелькнул кошель. Ха! Думала напугать? Да что она может сделать этой зубочисткой? В тонких ручках меч смотрелся как-то нелепо. Однако рыжая взмахнула левой рукой, и лезвие меча вспыхнуло. Никко сбился с шага, чувствуя, как злость на мгновение уступила место какому-никакому, а страху.