Читать «Титаник» и другие корабли

Шрифт

Интервал

Переводчик Виталий Сергеевич Савинкин

Оформление обложки Полина Сергеевна Савинкина

ISBN 978-5-0060-1034-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА 1. «В МОРЕ»

Не думаю, что мои родственники догадывались, как я был изумлен, когда получил их согласие выйти в море. Я хихикал над своей удачей, как они, без сомнения, хихикали, думая: «Скатертью дорога».

В своей голове, еще в тринадцать лет, я давно решил, что пойду в море. И я отправился в море, почти ничего не зная и еще меньше заботясь о тех первых годах адского рабства, в течение которых мне предстояло приобрести опыт. Опыт, который, подобно кукурузе, должен был вырасти, закалиться, и быть чертовски болезненным.

Мой отец не вникал в это, так как он обосновался в Новой Зеландии и провел свои лучшие дни на хлопчатобумажной фабрике. На самом деле мы занимались хлопком уже несколько поколений, и я вполне ожидал, что мне придется пойти по стопам отца.

С моей стороны выход в море был просто блефом, но он сработал. Как некоторые говорят, к моему сожалению. Но это не так. Океан – суровый, неумолимый хозяин, всегда готовый расшевелить дураков (что мне вскоре предстояло узнать). Он несколько раз пытался утопить меня, но я побеждал его; не раз он чуть не ломал мне шею, но мы все еще остаемся лучшими друзьями, и я никогда не жалел, что мой блеф сработал.

У меня был дальний родственник, стопроцентный моряк до кончиков своих обрубковатых пальцев, так что вполне естественно, что мои близкие родственники направили меня по его стопам. Факт остается фактом: я стал учеником на борту известного «Примроуз Хилла», четырехмачтового баркаса, имеющего три трюм-рея с крепящимися на них парусами-трюмселями.

Вскоре я научился, как именно нужно выпячивать грудь, описывая свой корабль, как «имеющий три трюм-рея». Таких было не так уж много, поскольку большинство судовладельцев считали трюмсели скорее декоративными, чем полезными.

Если бы вы были рядом с дверью на полупалубу, когда один из матросов кричит: «А ну-ка, кто-нибудь из вас, юнцы, поднимитесь и закрепите трюмсели на бык-гордень», тогда вы бы точно знали, что мы, мальчишки, думали о них! Единственная причина их существования, по нашему мнению, заключалась в том, что они создавали готовое наказание для новичков. Но эти паруса, несомненно, придавали завершающий штрих кораблю с его возвышающимися грудами парусов, поднимающимися ярус за ярусом на целых двести футов над палубой. Штормовые паруса, так назывались три больших нижних паруса, нижние и верхние марсели, нижние и верхние брамсели, бом-брамсели и, наконец, любимцы мальчиков-матросов – топсели. Они были ровно сорок пять футов от нок-рея до нок-рея, всего лишь половина длины грота-рея – последний штрих, создающий идеальную симметрию и избавляющий от того обрубленного вида, который придают мачты брамселей, или даже способны придать бом-брамсели в одиночку. Наш главный протест против этих парусов состоял в том, что не было никакого способа подняться на последние пятнадцать футов до этого рея, кроме как по бакштагу (мачта смазана маслом). Добраться до бом-брам-рея было не так тяжело – у поднимающегося были оснащение и лестница Иакова. Но раскачивание на канате на бакштаге на полпути к небесам может и имеет некоторую привлекательность, однако также имеет свои недостатки, особенно когда корабль сильно качается.