Читать В СССР геев не было!

Стоя на балконе, старик с энтузиазмом шестилетки закрашивал что-то на упаковке сигарет плохо пишущей ручкой. Затем, прервав свои художественные изыскания, он отложил картонную коробочку и потянулся за сигаретой, дымящейся в пепельнице-жестянке. Он сделал небольшую затяжку, совсем недолго посмаковал и выдохнул клубящийся дым в приоткрытое окно. Позади него раздался щелчок – это открылась балконная дверь, и к нему присоединился еще один пожилой мужчина.

– Это была последняя, Миша, – сказал курящий, протягивая вошедшему пустую упаковку, на которой была зачеркнута буква «С» в слове «Слепота». Минздрав заботится о Вашем здоровье.

– Лепота? – на автомате прочитал Михаил и усмехнулся. Почти семьдесят лет, а ума нет. – Ты намекаешь на то, что мне нужно купить тебе новых сигарет?

Старик промолчал, лишь многозначительно развел руками, мол, ты это сам предложил, не я. Михаил Петрович хотел было нахмуриться, попробовать вновь начать лекцию на тему вреда курения, но передумал, махнул рукой и вышел с балкона обратно на кухню.

Он надеялся сходить в магазин и вернуться, потратив на это минут двадцать. Три минуты нужно, чтобы взять кошелек и обуться, спуск с седьмого этажа на лифте занимает меньше минуты, путь до круглосуточного магазина в их доме – это пять минут туда и пять минут обратно. Ну и в самом магазине в это время не должно быть много народа, а значит еще максимум две-три минуты. Миша не учел одного: сегодня был погожий весенний денек, время послеобеденного «променада», а значит на скамейке перед подъездом сидела компания сплетниц сто тринадцатого дома. Итого: плюс десять-пятнадцать минут к походу в магазин. Ведь если не поздороваться и не поддержать светский разговор, то сплетничать начнут о тебе. А Михаилу Петровичу этого ой как не хотелось.

Трое старух, сидящих на лавочке, синхронно повернули головы, когда открылась подъездная дверь. Ну, сороки, ей Богу…

– Прекрасный день, дамы, – с натянутой улыбкой сказал Михаил, обращаясь ко всем сразу.

– Да, грех жаловаться, Михаил Петрович, – с намеком на флирт, на очень странный флирт, сказала бабушка, возле которой стоял небольшой видавший виды бодожок-трость.

– Как Ваше бедро, Агата? – спросил мужчина и покачал головой, когда она похлопала ладонью по свободному местечку на скамье рядом с ней.

– Все так же, все так же… Вот, еле выползла из дома, надо же двигаться, верно, девочки? – запричитала Агата. «Девочки» закивали, а Михаил едва не сморщился при таком обращении: мои года – мое богатство, или как там говорится? А баба Агата тем временем продолжала вещать. – Я вот стараюсь делать по пятьсот шагов в день! А ежели собьюсь, когда считаю, то сначала начинаю. Настасья вон вообще цельный день за котом своим ходит, то покормить, то прибрать, то со штор, его, ирода, снимать…

Михаил Петрович, не слушая про кота, осторожно одернул рукав рубашки, чтобы не показывать старухам свой шагомер. Ну а что? Возраст – это не причина, чтобы перестать идти в ногу со временем, даже если ноги стали ходить хуже, чем раньше. Когда сплетницы видели какой-нибудь современный девайс или гаджет, то начиналась новая «песня», о том, как хорошо было в их молодости, и все жили-не тужили, и справлялись со всеми делами без лишних прибамбасов, а нынешняя молодежь совсем обленилась. Михаил это мнение не разделял, но вступать в бессмысленные споры не собирался. Собственное спокойствие ему было дороже.