Я спешила убежать с территории школы. Моё сердце стучало бешено, неритмично, практически касалось рёбер.
До меня доносился смех одноклассников. Но самый заливистый и пугающий исходил от Максима Брауна – моего злейшего, неадекватного врага. Он оскорблял меня, пугал и не давал жить спокойно.
– Отвали от меня! – закричала я не оборачиваясь.
Дорога казалась вечной – время остановившемся. Впереди люди сновали по тропе, заворачивали в закоулки и были безразличны к чужим проблемам.
Браун ближе и ближе. Я ощущала его. Я слышала его оглушительный смех, полный агрессии. Одноклассники давно остались позади – Максим заставил их не вмешиваться в издёвки надо мной, и я была совсем одна.
– Мэйс, посмотри на меня. Твоё лицо слишком чистенькое, дай мне исправить это.
Он приближался ко мне, под его ногами хлюпала грязь. Я ускорилась, но убежать не успела – Максим схватил мои волосы, и от внезапного рывка назад я закричала. В затылке появилась тянущая и сильная боль, нарастающая при каждом движении руки Брауна.
– Отпусти, придурок! – заорала я, пытаясь высвободиться, ударить его локтем. Но он ловко уворачивался, и мои атаки оставались бесполезными.
Я не могла защитить себя, и никто не мог помочь. Я в яме, откуда не было выхода, куда постоянно кидали отходы, гвозди и что поострее.
Моя школа – та самая яма.
Я сумела ударить Макса по руке, и впиться ногтями в кожу его запястья. Я почувствовала ослабление хватки на своих волосах, и быстро развернулась к нему лицом. Боль в голове не проходила, но уже не ощущалась такой сильной. Волосы растрепались – несколько прядей прилипали к пылающей коже.
Максим хотел, чтобы я обернулась, и он, как всегда, получил желаемое. Браун готов на всё, чтобы люди повиновались и слушались. Он считал себя лучше других, но, на самом деле, он обычная сволочь, и совершенно не похож на своего брата-близнеца. Моего парня Мишу.
– Отвали, отвали ты от меня! Ненормальный! Подлечи голову!
Я зла, напугана и растеряна. Я бы ударила его по яйцам, но это чревато большими проблемами.
– Расслабься, ладно? Я просто хотел подправить твоё лицо.
Он улыбался, смотря мне в глаза, а позже засмеялся, заглушая все окружающие звуки. Во мне остался один инстинктивный страх.
Сдерживая вопль паники, я отступила на шаг, собираясь сбежать, но Макс наклонился, зачерпал в ладони коричневое месиво, замахнулся и бросил эту мерзость мне в лицо. Я взвизгнула, не успевая сомкнуть веки.
Подобно кислоте глаза стало разъедать. Щипало и жгло, и слёзы вырывались наружу.
В рот проникли вязкие комки грязи. Рвота подступила к горлу, когда жижа попала на язык: горькая, вонючая, омерзительная – прям как Максим Браун!
Дрожащими руками я растёрла лицо, размазывая слякоть по коже, пачкая ещё и волосы. Макс взахлёб ржал рядом, содрогаясь телом.
Я сжала мокрые ладони в кулак, и попыталась испепелить Макса заплывшим взором. Собрала во взгляд всю ненависть, но не справилась, и придурок, к сожалению, не исчез.
Наши одноклассники стояли у школы, и тоже сгибались со смеху. Их смех для Брауна– аплодисменты и уважение.
Семнадцатилетний Максим Браун в кислотно-зелёной куртке держался за живот и не успокаивался от истерического припадка. Подняв на меня глаза цвета молочного шоколада, смуглый парень заржал ещё хлеще, хотя, казалось, уже и невозможно смеяться сильнее.