⇚ На страницу книги

Читать Большая буква "М"

Шрифт
Интервал


Большая буква «М»


На каждом человеческом сердце, словно перочинным ножиком на коре одинокого дерева, вырезана Большая Буква. Говорят, иногда эту букву образуют линии на ладони. И трудно сказать, есть ли что-нибудь неотвратимее, чем эта буква, большая настолько, что целый мир становится ей мал, – буква первой любви.


Буква «М»


Дашка переделала все утренние дела: убрала со стола посуду, прополола морковку, чисто вымыла крыльцо. Теперь можно забраться на чердак и побыть со своими мыслями. Это так говорят: побыть со своими мыслями.

Иногда Дашке кажется, что одна мысль похожа на скрюченную старушку, молча сидящую в углу, другая – на ленивого кота, который ни за что не даст себя погладить, третья напоминает пальму, а у четвёртой восемь щупальцев, и в каждом она что-нибудь держит (книжку, теннисную ракетку, яблоко, морскую раковину). На чердаке всегда душно и пахнет пылью, железная крыша раскалена от солнца; зато никто не подумает искать Дашку здесь. Никто – это сестрёнки, родная и двоюродная, Саша и Алёнка, ровесницы, им по девять лет. А Дашке уже четырнадцать, и так тяжело объяснять, почему ей не хочется играть с ними в куклы.

А чего ей хочется? Думать и думать… о нём.

Иногда думы становятся такими большими, что не помещаются в голову, и Дашка открывает тетрадь, низко склоняется над ней (так, чтобы не увидел никто, даже солнце в окне, даже ветер, перебирающий листы) и пишет, пишет:

Любовь бывает – якорь,

Бывает – шар воздушный.

Бывает – словно яблоко,

Сомненьями надкушенное.

Я строю, а ты рушишь.

Но замки – в облаках…

И все эти игрушки

Ты не держал в руках.

Конечно, этих стихов она ему не покажет. Он вообще, наверное, не читает стихов. Сидит сейчас у себя дома и играет в приставку. Или может, родители, как в прошлом году, отвезли его в спортивный лагерь… Он играет там в футбол, баскетбол, купается в речке. Это всё, что он любит, и ему там хорошо. Он, наверное, ещё подрастёт, будет осенью весёлым и загорелым…

Дашка мечтает стать великой поэтессой. Тогда её книжки будут продаваться в каждом магазине… А как же всё-таки он их прочитает? Значит, надо, чтобы имя её попало в учебники по литературе. И когда Максим женится (на Катьке Сивцовой, например, или на Ленке Фарафонтовой… а скорее всего, на одной из подружек своей сестры, сестра у него красавица, ходит в школу фотомоделей) у него родится сын, такой же симпатичный, с тонкой длинной шеей и хохолком на затылке, пойдёт в школу, и там по литературе им зададут выучить наизусть стихотворение современного поэта.

– Выучи с ребёнком стихотворение! Можешь ты уделить ему хоть полчаса? – с упрёком скажет модель, заправляя оливковым маслом диетический греческий салат.

– Давай, что ли, – нехотя скажет сыну Максим и возьмёт в руки учебник.

А там… там… стихи… её – ему!..

– Даша-а-а! Даша!

Голос бабушки возвращет её на землю.

– Я тут, бабушк!

– Опять там пылишься? Слезай, пойдём огурцы солить.

Дашка бредёт за бабушкой и думает, что огурцы – это самое то. Если бы не было огурцов, крылечка и грязной посуды, всех этих обедов и ужинов, распорядков и привычек, она бы, наверное, сошла с ума от мыслей. «Руки всегда должны быть заняты, – говорит бабушка, – тогда и на глупости времени не останется».

У корыта с прохладной водой сидят на корточках Саша и Алёнка. Бабушка выдала им по тряпочке, и сёстры старательно трут огурцы.