Читать Мудрость розы. Вибрационная и духовная встреча в Храме роз
© И. Несмирный, текст, 2022
© А. Андреева, илл., 2022
Дорогой читатель!
Прежде чем ты пройдёшь сквозь крылатые ставни первых глав моего романа и окунёшься в главное его действие, я хотел бы предупредить тебя об одном.
Отель Фламинго реален. В своё время он стал частью моей судьбы. Многие события, лица и краски из моей собственной жизни нашли отражение в этой книге. Но я прошу тебя, не спеши мысленно давать ей подзаголовок “автобиография” или считать её первой серией моих мемуаров!
“Отель Фламинго” – художественный вымысел. Его стены пропитаны символами. Но символы эти тесно связаны с той действительностью, в которую волей судьбы погрузился твой покорный слуга в первый год своего пребывания на просторах гигантской неоновой деревни под названием Голливуд.
Так что теперь…
Добро пожаловать!
Here is your room key[1].
Иван Несмирный
Первая часть
Попутчики
4 октября.
…купить молоко… (дальше зачёркнуто)
5 октября.
Сидим в Домодедово. Огромный зал с натёртым до блеска паркетом. На потолке тысячи серебряных лампочек. Шум эскалаторов убаюкивает. Пассажиры сонные. Спать охота ужасно… Летим из Москвы в семь утра до Цюриха. В Цюрихе стоим шесть часов. Дальше летим до Нью-Йорка. Главное – не посеять багаж… Поэтому гитару со всеми прочими “регалиями” беру с собой в самолёт…
6 октября.
Летим вслед за солнцем! Под нами Атлантика! Але-е-е!..
6 октября (всё ещё!)
Самый длинный день в жизни кончается в Нью-Йорке в дешёвом номере отеля… Измученный, усталый, ещё не знающий дороги дальше, я в Америке! Да! Я – в Америке!!!..
Сейчас 14 октября, и я пишу эти строчки в тесном автобусе. Буквы с-с-к-ачут… Двигаемся на запад от Колорадо. Пейзажи здесь… ну просто дух захватывают! Горы и леса, леса и горы… бурные горные реки… и ещё раз горы и леса! Никогда в жизни не видел такой агрессивной, напирающей красоты! Аж адреналин вышибает!
По дороге в Денвер…
На этом чернильный берег заковыристых, мелких строк обрывался в огромный белый океан чистого листа. Огромный белый океан заполнял собою пузатую вселенную новенького блокнота. Блокнот же, точнее, дневник, важно дремал на коленях у молодого человека, чьё имя – “Игорь Гордов” – небрежно разместилось на его обложке, уже успевшей стать потёртой. Игорь Гордов ехал в Голливуд. Ехал в течение двух дней, сменяя один грейхаунд[2] на другой и наблюдая за тем, как лесные горы Колорадо и Юты медленно сползали в ночную невадскую пустыню. Из-под окна, где сидел Игорь, нещадно дуло. Но усталость уже брала своё. Заткнув щель старым свитером и наконец согревшись, Игорь спокойно откинулся на велюровую спинку сиденья и сумел-таки задремать. Его сосед, маленький, смуглый мексиканец, уже давно храпел присвистывая и иногда даже бурчал что-то на своём родном “мексиканском”. Ещё днём в Колорадо Гордов пытался заговорить с соседом, но тот напрочь отказывался понимать английский. В конце концов, с помощью общих слов и замысловатых жестов мексиканец объяснил, что звали его Лукас и целью его поездки в Лос-Анджелес были поиски работы. “Mucho work! Mucho work!”[3] – картавил Лукас и наивно улыбался, обнажая свои жёлтые зубы.
В понятии американцев, грейхаунд – это, пожалуй, самое дешёвое, самое “низменное” средство передвижения из одного географического пункта в другой. Но как бы ни ругали грейхаунд американцы, Игорь и его случайные попутчики были им вполне довольны: в автобусе работал туалет! Пусть и грязный, сплошь исписанный жирными граффити, пусть и душный, как старый комод, но всё же это был исправный туалет. Пропахший чипсами и потом, автобус нёсся в ночную мглу пустыни с её прохладным суховеем и звёздами. И если автобус всего лишь казался огромным мотыльком, спешащим на огонь больших городов, то звёзды не казались, а были маленькими, серебряными жучками, снующими по чёрному атласу. Жучки улыбались и пели, но их никто не слышал. Только бродяга суховей, подпевая жучкам, со всей своей мощи свистел в щель у окна: как раз там, где дремал Игорь Гордов. В конце концов, Игорь открыл глаза и от нечего делать сонно уставился в холодную темноту окна.