– Мясо пережаренное, – свекровь брезгливо кривит лицо и отпихивает себя тарелку. – Подошва, ей-богу. Игорь, как ты вообще его жуешь?
Я сильнее сжимаю вилку и прикусываю губу от обиды. На приготовление этого стейка я кучу времени потратила. С Машкой мы встали ни свет ни заря и час тряслись в маршрутке, чтобы успеть к открытию рынка. Еще сорок минут там бродили, пока выбирали куски получше. В нашей семье мясо готовил папа, поэтому я в нем не слишком хорошо разбираюсь. Продавец меня убедил, что это самое лучшее.
– Жестковато, но терпимо, – хмыкает Игорь, погружая ломтик в рот. – Не ресторанное конечно.
Обидно до слез. Я может быть и лучший повар, но это все-таки ужин в честь моего рождения.
– На говядине экономить не нужно, – наставляет свекровь. – И руки жалеть нечего – отбила бы колотушкой как следует, было бы нежным.
– Вкусно, мам! – звонко выкрикивает Маша и улыбается своей задорной детской улыбкой со своего высокого королевского стульчика.
На душе сразу становится легче. Мое четырехлетнее солнышко. Всегда меня поддержит.
– А тебя не учили, что взрослых перебивать нельзя? – рявкает свекровь, поворачиваясь к дочке. – В школе таких как ты учителя сразу в коридор выгоняют.
У меня душа на части разрывается. Если нападки Риммы Геннадьевны в свой адрес я могу стерпеть, то за Машку готова ее придушить голыми руками. И Игорь… Ну хотя бы раз за нас вступился. Жует «подошву» и делает вид, будто его происходящее не касается. Все потому, что дочь моя ему не родная. Да и я, видимо, родной никогда не стану. Для чего только замуж мне предложил? И я тоже дура, согласилась. Это потому, что ухаживал он красиво, а Машке нужен был отец.
– Римма Геннадьевна, на мою дочь голос повышать не смейте, – едва сдерживая гнев, прошу я. – Она перебивать вас и не думала, а просто решила меня поддержать в мой день рождения. – Улыбнувшись, я подмигиваю Маше: – Никто ее в школе в коридор выгонять не будет. Учителя будут Марию обожать.
Голубые глазки моей девочки восторженно загораются. Она спит и видит, когда пойдет в школу. Даже рюкзак уже себе выбрала, розовенький, с котятками. Она у меня настоящая леди: джинсов и брюк не признает. Только юбочки, платья, сарафанчики. Этим она точно не в меня пошла.
– Это ты в доме моего сына рот мне закрывать вздумала, Катерина? – понизив голос, шипит свекровь. – Совсем оборзела. Игорь тебя, нищенку, с улицы подобрал, да еще и с прицепом. Сидела бы уж тише воды, ниже травы и не вякала. Чего удивляться, что у тебя ребенок ни грамма не воспитанный.
В груди все пылает от несправедливости. Это меня-то Игорь с улицы подобрал? Я хорошую квартиру снимала и добросовестно трудилась секретарем. Миллионов не зарабатывала, но на жизнь и воспитание дочери хватало. Это же он сам, когда на место коммерческого директора пришел, прохода мне не давал. Цветами задаривал, звонил, в рестораны звал. И женитьба – его идея. Почему только молчит сидит? Знает ведь свою мать. Она если заведется – не остановишь.
Я проглатываю оскорбление и смотрю на мужа.
– Игорь… – сама на себя злюсь, потому что губы от обиды трясутся. – Может быть, ты хотя бы что-нибудь в мою защиту скажешь?
– Что, например, Кать? – равнодушный взгляд мужа застывает на моем лице. – У нас ужин семейный. Сделай так, чтобы он обошелся без скандала.