Читать Дикий мед
Закончился сентябрь. Прошелестел листвой тихий листопад. Пролетело нежной паутинкой, под яркими солнечными лучами, которые уже не давали прежнего летнего тепла, бабье лето. Недаром эти недели в году называют бабьими. Ну, какое тепло от пожилого человека? Так, только блеск, в глазах, былое и думы… А вот к советам пожилых людей, можно иногда и прислушаться…
Наступила слякоть. Частые осенние дожди монотонно стали стучать по крышам почерневших изб. Замерла к зиме небольшая деревня с названием Чернушка, которая стояла вдоль речушки Вонил. В деревне насчитывалось около полусотни домов, а на её середине стояла, как и у большинства таёжных деревень, такая же, как и дома жителей, почерневшая от времени церковь.
Жили в деревне в основном пенсионеры и те семьи, которые могли как-то прокормить своих детей и жён. Но, иногда наезжали в деревню из разных мест «цивилизации» охотники, рыбаки. Среди всех этих приезжих был и пчеловод Сашка Гвоздёв. Так и теплилась в деревне жизнь, как у вдов, кто захочет – приласкает, но в большинстве выпадает им обида. Такова вдовья судьба… Такова, или ещё хуже, судьба русских деревень сегодня.
Правда, молодой парень Сашка Гвоздёв, останавливался не в самой деревне, а на хуторе Комарово, километров в четырех-пяти от Чернушки. Там он содержал свою пасеку. Таких хуторов при Советской власти, в каждом районе, были десятки, а в стране, десятки тысяч. Их пристёгивали к центральным усадьбам более крупных колхозов как отделения или бригады, так и жили люди в тайге, куда изредка наезжало районное и колхозное начальство. Приезжая, оно смотрело на всё, разводило руками, обещало многое и уезжало до следующего приезда. Жители таких хуторов привыкли ко всему, к тяжелой крестьянско-отшельнической жизни, работе и к приезжающему начальству. И казалось им, пусть от этого начальства пользы было им мало, но и без него, как без хорошего анекдота, было бы скучновато в этих местах.
Они знали главное, работать нужно для себя. Потому держали на своих подворьях коров, свиней, кур и прочую домашнюю живность. Занимались промыслом в тайге, рыбачили по таёжным рекам. Были и лошади в подсобном общем деревенском хозяйстве, для почты, или как "скорая помощь". На угодьях таких хуторов, крупные колхозы заготавливали сено, при помощи районной элиты, которую райкомы партии посылали в некоторые дни поры сенокоса, заготовленное сено свозили на центральные усадьбы к животноводческим фермам по осени или зимою. А иногда, брали над такими хуторами шефство разные районные организации, помогали кое-чем тамошнему населению. Только вот, хлеб на таких полях давно не сеяли хлеба. Забыли крестьяне шум тракторов, комбайнов… Знойные трудовые дни в деревнях. А вместе с этим и запах хлеба, спечённого в домашней печи. О которой, стонет Остерман по телевидению. Тоскует как сыч при совках о деревнях… Эх!.. Времена…
Дети, выросшие на таких хуторах, учились в районных школах, жили в пришкольных интернатах. Сами хуторяне, жили спокойно и кроме повседневной работы и всяких сельских забот, ставили в своих домах на печах брагу, домашнее пиво, а изредка гнали самогонку. Закусить, пока, было чем. Правда, вот деньги водились нечасто. На трудодень платили сколько, только чтобы хуторяне не забыли, какие они есть эти деньги в государстве. В обучении их детей помогали область, район и школа.