Он долго всматривался в пелену тумана. Среди бескрайней свинцовой, никогда не утихающей толщи воды, поглотившей привычный ему мир, в котором небо, безрадостные лица выживших и даже туман, казались такими же серыми, как и океан. Там, во мгле, показались размытые очертания чего-то очень большого. Исполинский силуэт, уходивший далеко в затянутое мрачными тучами небо, навис над сейнером Везучий.
– Стоп машина! – крикнул он рулевому и небольшое судёнышко начало лениво замедлять ход.
– Что это там, впереди, капитан? – обратился к нему рулевой, высунувшись из такой же ржавой, как и весь корабль, рубки.
– Почём мне знать… – едва слышно ответил капитан, не вынимая дымящейся трубки изо рта.
Когда Везучий лег в дрейф, капитан отдал команду спустить шлюпку на воду. Он догадывался, что именно скрывал туман. Из воды торчал небоскреб. Теперь, когда вода сожрала сушу, здание было рукотворной скалой, созданной из стекла и камня. За долгие и тяжёлые полгода скитаний он не раз слышал о попадавшихся высотках, хотя сам подобные осколки былого мира не встречал.
Поговаривали, что в их недрах находили припасы, разную утварь и даже мертвецов – целые семьи, а порой пепелища с человеческими останками.
«Есть себе подобных… Какой ужас. Не каждый зверь способен на такое…» – подумал капитан, вспомнив рассказы из трактира в городе на воде, название которого он уже забыл.
– Сегодня точно наш день, Павел Семёныч! – с надеждой в голосе произнес помощник.
– Теперь нет никаких наших дней… – с небольшой паузой, задумчиво сказал капитан, – Теперь есть дни, полные дерьма, которое мы вшестером хлебаем с тех пор, как мир захлебнулся! – прорычал он и смачно выругался как обычно. – Давайте-ка повнимательнее тут! Вон какая болтанка… – Павел указал на разбивающиеся о бетонную стену волны.
Разведывательный отряд принял решение зайти на шлюпке прямо в здание через разбитое остекление. Капитан решил оставить Сейнер в тумане поодаль, чтобы его не было видно из здания возможным выжившим. После потопа поговорка «Человек человеку – волк» стала как никогда актуальной, и корабль для застрявших на небоскребе мог стать единственным шансом на спасение из плена. На самом деле, выбраться из заточения было невозможно, так как темницей был не атолл из высоток, а Земля.
Когда лодка ударилась о бетонный пол и слегка завалилась на бок, команда спе́шилась и завела швартов за металлоконструкцию лестницы, уводившей наверх.
Этаж был темным и пустым. Вода утащила на дно всю утварь. Во мраке были видны остатки интерьера: изодранные картины висели на когда-то белых, а теперь изъеденных трещинами и разукрашенных плесенью стенах, в углах замерли в огромных расписных горшках иссохшие пальмы. Где-то свисал металлический короб вытяжной системы, а в дальнем углу просторного сферического зала нисходил тусклый свет из прорехи в стене.
– Это Империал! Точно вам говорю! – пытаясь говорить как можно тише, прошипел Мурат – помощник капитана. Его речь эхом разнеслась по пустым помещениям, отчего всей группе стало не по себе.
– Да, сомнений нет… Мы добрались до Мумбаи, – капитан зажег одну из нескольких спичек, которые он берег с тех самых пор, как Везучий отчалил от пристани города на воде, и, жадно вдыхая табачный дым, раскурил трубку.