Читать Маргинал
14 пустых водочных бутылок по 0,5 покойно лежали на полу трупами причудливых стеклянных зверьков, которых я семь дней кряду вылавливал по всей квартире, многажды сворачивал и прикручивал им жестяные головы и пил, пил, пил их прозрачно-проклятую и отвратно-горькую кровь; никак не мог насытиться ею, хотя она превращала меня в сумасшедшее чудище с мозгами набекрень, плещущимися в чёрной гнили безудержной злобы из гремучей смеси мнительности, мелочной мстительности, неуверенности, страха, трусости, крайнего недовольства собой и своей жизнью. И, конечно, одиночества и невостребованности.
И эта неистовая злоба фантастического размаха и абсурдности обрушивалась на знакомых мне женщин. Автоматными очередями из десятков электронных фраз я хлестал в них феерически грязными и обидными ругательствами, первыми, что взбредут в мою захваченную алкогольным чудищем головешку. И ничем не обоснованными в реальной жизни. Я звонил им и ревел в трубку, словно обезумевший мамонт, не в силах произнести ни слова. Становился отъявленным социопатом, причём в отношении именно тех женщин, которые мне наиболее интересны.
В общем, страшнющая свинья, страшнющая. Страшенная образина. Гойевский Сатурн с перекошенной гримасой. Мужчины же меня никогда не интересовали даже как друзья. Скучнейший народ за редким исключением. С женщинами как-то повеселей. У них абстрактное мышление более развито. Более гибкое. И это при их-то практичности. Мне бы так. У меня вот развито, а толку?
Сердце моё во время пьяных припадков чернеет и усыхает. Вены его становятся сухими, грубыми, царапающимися стеблями. А ведь трезвый я, в сущности, интересный, остроумный собеседник. Словно то чудище по исчезновению водки из организма, как игрушка из арсенала ребёнка, складывается в прочный железный ящик, затем вдавливается в него крышкой, стягиваемой цепями, всё это скрепляется нерушимыми замками, и в завершение ящик выбрасывается в самые глубины ада, который наравне с раем, как известно, находится в каждом из нас, и, как известно, сколь часто мы теряем рай, столь же часто ад уверенным шагом идёт рядом с нами, держит нас за руку и ласково заглядывает нам в глаза. Всё очень просто. Свет и тьма. Тьма и свет. Впрочем, сбрендившему в своей бесцельной ярости монстру удаётся иногда приподнять крышку на совсем крохотную щёлку и вновь попытаться овладеть мною, пускай и на короткий период, одним только кошмарным своим гипнотизирующим жёлто-желчным взглядом со змеиным зрачком. Такой вот личный ящик Пандоры, ключом к которому служит водка. Каждый глоток её проворачивает со скрипом тот ключ в одном из неуязвимых замков. И дремлющее чудище начинает беспокойно ворочаться…
Бог ты мой, Господи, и все твои святые угодники, охраните меня, Люцифер, дьявол меня дери со всеми твоими приспешниками, я выпил за семь дней семь литров водки… Никогда такого не было и вдруг опять. И ни разу не вырвало, и голова не болит. А это, между прочим, серьёзная причина для беспокойства, но многие кретины бы гордились этим обстоятельством, мол, какой у меня выдающийся и крепкий организм. Наоборот! Защита организма исчерпала себя. Её больше нет… Стены разрушены, мосты опущены, замок оголён, защитники окончательно вымотались, опустили руки и разжали ладони, с лязгом уронив оружие наземь. Захватчики в виде гигантских прозрачных пиявок толпой беспрепятственно лезут внутрь, брызжут коричневым ядом и, разбрызгивая его повсюду, весело хохочут и издеваются над защитниками, всячески унижая их. От этого яда всё окисляется, пузырится, морщится, лиловеет, сереет, чернеет, расползается на трещины и покрывается какой-то сухой горбатой коркой синюшно-зеленоватых тонов гнили в пушистых наростах отвратительной плесени. Всё застывает и лишается жизни.