Читать Поэмки

Шрифт

Интервал

Отклик Нины Красновой

Меня потрясли, изумили и восхитили мини-поэмы Галины Богапеко – и «Шестидесятые годы», и «Туркменский мотив», и «Анапский базар», и история о влюблённой парочке бомжей, и о Болотной площади… и т. д. Это что-то совершенно новое, экстраординарное не только в поэзии Галины Богапеко, но и в нашей современной поэзии!!! Ничего подобного я ни у кого не читала. Автор лёгким художественным слогом, яркими и точными штрихами, деталями, подвижными интонациями и лаконичными средствами показывает жизнь в лицах, жизнь в разных её формах и проявлениях, в разных цветах и красках, в разных географических уголках страны и земли, причём использует для этого свой, а не заёмный материал жизни, превращая его в прекрасную высокую поэзию! Я поздравляю Галину Богапеко с несомненным успехом в жанре мини-поэм и вообще в поэзии!!!

Нина Краснова,

поэтесса, эссеистка,

член Союза писателей Москвы, Союза писателей XXI века, Русского Пен-клуба

Поэмки-ностальгии

Звон трамвая из прошлого

Прозрачность наземного транспорта —

Внешняя и внутренняя в ярких оболочках.

Но звон трамвая страстный

Из прошлого столетия – красного,

вечного в опавших листочках,

Истошного сквозь звень морозную по строчкам

многоточием.

Окна в вагоне занавешены инеем,

у трамвая есть цифра без имени —

37-й точно.

В трамвае народу битком,

От Якова до деда Петко,

И пар в разные стороны клубками.

Петко, как байбак в зимней спячке,

В ушанке набок, в тулупе, в валенках,

Подбитых кожей телячьей,

Сопит, в ус дует.

Рядом бабка над сеткой продуктов колдует —

Вроде ничего не забыла,

Значит, будет праздник обильный,

с балыком из свинины

и с пряниками-ангелками.

И кондукторша – внешне грозная,

в перчатках розовых,

Обрезанных на двух пальцах.

Через плечо на ремне ридикюль,

куль

с медяками

страдальцев,

На шее ожерелье с клубками

билетиков —

сегодня уже ретро Советики —

в раме.

Крикливая, румяная,

Прижалась спиной к железной раме —

печке,

Без вина пьяная

морозом млечным.

Рядом девочка-подросток шести лет,

Сродни мальчику-шкету,

Как свеча бледная,

По глазам видно, шаловливая, вредная.

Кондукторша свободными пальцами

Даёт девочке хлеб с кусочком сальца,

Обнимает «победную»,

К печке двигает, кричит:

«Следующая остановка – “Коптево”».

Девочка сальце в момент слопала

и выскочила

в «Коптево»…

Вот

и проскочили

тысяча девятьсот пятьдесят первый год…

Прозрачность наземного транспорта —

Внешняя и внутренняя в ярких оболочках.

Но звон трамвая страстный

Из прошлого столетия – красного,

Вечного, в опавших листочках,

Истошного сквозь звень морозную по строчкам

многоточием.

Мы вышли из «Войковской»

Ларисе Ягунковой[1]

«Войковская», «Красный Балтиец»

Имеют свой виртуальный экслибрис[2].

Мы мечены этим знаковым знаком.

Им мечены наши и мамы, и папы.

Мы вышли из «Войковской»,

мы дети России.

И сколько осколков

изумрудных, синих,

Зеркальных, коротких и длинных

В Московии нашей,

взращённых на пашнях,

Судьбою окрашенных,

разного колера,

форм и линий…

…………………………………………

Под звон золочёных

церковных башен

В фантазиях наших

шли исполины…

Домá перестроек и царские виллы

Менялись сквозь время.

По милости «сильных…».

Мы временем бремя —

Стирать научились —

Немилость царей

И судеб немилость —

Всё ради детей,