⇚ На страницу книги

Читать Пони

Шрифт

Интервал

ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2022

Издательство ИНОСТРАНКА^>®

* * *

Нашу сущность не выразить словами…

Маргот Ливси. Ева перемещает мебель

Посвящается моей матери

Прощай, любовь моя, пора мне уезжать,

С тобой расстанусь ненадолго.

Но куда бы ни поехал, я вернусь,

Даже если буду за десять тысяч миль.

За десять тысяч миль, любовь всей моей жизни,

За десять тысяч миль или дальше,

И пусть расплавится камень, пусть сгорит море,

Если я к тебе не вернусь.

О, вернись, любовь всей моей жизни,

И останься со мной ненадолго.

Ибо, если и был у меня друг на этой земле,

Этим другом был ты.

Народная песня «Прощание»

Глава первая

Я оставил Итаку, чтобы узнать о жребии отца своего.
Франсуа Фенелон. Телемак. Перевод Ф. Лубяновского

Заметка из газеты «Боунвильский курьер» от 27 апреля 1858 года.

Недавно мальчик десяти лет, живущий в окрестностях Боунвиля, на пути домой попал в грозу. Едва он укрылся от непогоды под большим дубом, как в дерево ударила молния. Мальчик без чувств упал на землю, а вся его одежда обратилась в пепел. Но в тот день фортуна улыбнулась ему: свидетелем несчастья оказался отец мальчика, который не растерялся и сумел оживить сына с помощью мехов для раздувания огня. В дальнейшем ребенок полностью оправился и никак не пострадал от происшествия, однако молния оставила ему необычный сувенир – на его спине отпечатался силуэт дерева! В последние годы задокументировано уже несколько таких «дагеротипов молнией», являющих собой очередную научную загадку.

Та моя встреча с молнией вдохновила Па на изучение фотографической премудрости, из-за которой все и началось.

Па и раньше интересовался фотографией, ведь родом он из Шотландии, где это искусство процветает. Он пробовал делать дагеротипы, когда только обосновался в Огайо – в краю, богатом минеральными источниками (откуда добывают бром, важный компонент проявочного процесса). Но дагеротипия – дорогостоящее занятие, приносящее очень скромную прибыль, и Па не смог продолжать дело. «У людей нет денег на изящные сувениры», – рассудил он. Вот почему он стал сапожником. «Зато сапоги всегда нужны», – говорил Па. Его специальностью были кожаные веллингтоны с низким голенищем, причем в каблуках он устраивал потайное отделение для хранения табака или складного ножика. Сапоги с тайником пользовались большим спросом, так что мы неплохо жили за счет заказов. Работал Па в мастерской рядом с хлевом и раз в месяц ездил в Боунвиль с целой повозкой обуви. Повозку тянул наш мул по кличке Мул.

Но после того как молния отпечатала у меня на спине силуэт дуба, Па вновь направил свое внимание на фотографирование. Он был убежден, что изображение на моей коже возникло в результате тех же химических реакций, на которых основан фотографический процесс. «Человеческое тело, – говорил он мне, смешивая вещества, которые пахли яблочным уксусом и тухлыми яйцами, – есть сосуд для тех же загадочных субстанций, объект тех же физических законов, что и вся остальная вселенная. Если изображение под воздействием света может фиксироваться на твоем теле, значит такое же воздействие зафиксирует изображение и на бумаге». И поэтому его теперь привлекала не дагеротипия, а только что изобретенная форма фотографирования, где бумагу смачивали в растворе солей железа, а потом переносили на нее посредством света позитивное изображение со стеклянного негатива.