⇚ На страницу книги

Читать Птичка по имени Авелин

Шрифт
Интервал

Часть 1. Сброшенные маски

1. Граница

Пассажирскую карету немилосердно трясло. Я пыталась глубоко дышать, опускала голову к коленям, нажимала на всякие точки ладоней и запястий – но тщетно. Все равно тошнило. К счастью, не меня одну. Поэтому кучер время от времени останавливался и позволял жалким людишкам высвободить свои нежные желудки от бренной пищи. Сам он, конечно, тоже был человеком – – только сидел не в тесной душной внутренности деревянной коробки, а снаружи, да еще, наверное, привык. А я не привыкла.

Я никогда не передвигалась таким способом. Я и представить себе не могла, что это настолько отвратительно. Что ж, одно бесспорное преимущество у этой кареты было – в голове не осталось места для унылых мыслей. Ах да, и ещё она передвигалась, с каждым оборотом колеса отдаляя меня от Люциуса III и его потных рук.

Выйдя в очередной раз подышать – живот был пуст, словно королевская казна Ранолевса, уже даже не тошнило – я огляделась и вскрикнула от радости, увидев темно-зеленый куст мирилии узколистной.

– Мы спасены! – объявила я своим случайным спутникам. – Эти волшебные листики спасут нас от расстройства желудка!

И первая засунула острый зелёный листочек в рот и принялась жевать.

– Госпожа – травница? – с любопытством и недоверием спросил толстячок Ранье, который хуже всех переносил тряску. Он страдал от всего, чего можно, но в первую очередь, от голода.

– Не то, чтобы травница, но из семьи аптекарей. Кое-что знаю.

Чистая правда, между прочим. Мой любимый супруг, да успокоится его душа в посмертии, когда-то забрал меня под прямо из аптечной лавки. Я, помню, даже сопротивлялась. Слабо улыбнулась воспоминаниям, вздохнула… и полезла обратно в карету.

Через час листья жевали все, даже сверхнедоверчивая мадам Базьен. Поглядела, что я бодра, весела и даже румяна, и попросила листочек. Не то, чтобы вкусно, да и зубы зелёные становятся, но это явно лучше, чем состояние вязкой липкой тошноты.

Зато теперь мы могли слушать про ленивую невестку Базьен, про покойную супругу Ранье и смеяться над шутками братьев Петрес. Причём смешно было не столько от их историй, сколько от зелёных улыбок.

– Мы похожи на гулей, – заметила Петронида Базьен, и все грохнули хохотом.

Ну да, у сырых листьев лёгкий наркотический эффект. Ничего страшного. Пройдёт.

На границе Эльзании и Ранолевса наши подорожные изучали так тщательно, словно подозревали, что мы увозим с собой несуществующий золотой запас королевства. Причём женщин проверяли гораздо скрупулезнее. Ну, пусть. Ищут-то аристократически-бледную шатенку, а я сегодня – смуглая брюнетка, к тому же с короткими, едва достающими до плеч волосами. К тому же давайте честно – графиня Волорье да в общественной карете! Это моветон, господа.

– С какой целью въезжаете в Эльзанию, госпожа Ферн?

– Вступить в наследство, тут же написано. Домой возвращаюсь. Документы на наследство прилагаются.

– Тут написано, что ваша тётка умерла больше года назад. Почему тянули?

– Почта очень медленная, господин. Пока письмо пришло, пока подтверждала свою личность, пока имущество продала… не быстро это всё.

– Зачем же продавали здесь, а не эту самую аптечную лавку?

– Что значит "зачем"? – искренне удивилась я. – Затем, что теткина лавка большая и в центре города, а моя была маленькая и в пригороде, да и сами поглядите, что происходит в Ранолевсе! Мятежи, заговоры, государственный переворот! Страшно жить стало, господин! А Эльзания – страна богатая, спокойная, к тому же родина моя.