Читать Ивы

Дон Нигро «Ивы/Willows/2022».

Действующие лица:

ИНГА

МАКС

ПОЛЬ

Декорация:

Все локации во многих городах в разное время существуют в одной единой декорации. Письменный стол со стулом. Шахматная доска на столе, рядом два стула. На авансцене диван, перед ним невидимый камин. Кровать, в беспорядке. Столик в кафе, с тремя стульями. На заднем плане ивы, в большем количестве. Все три персонажа большую часть спектакля остаются на сцене, видимые и в образе. Когда персонаж не говорит в конкретной картине, он где-то еще, делает что-то еще. Они могут спокойно сидеть, но не застывают.

Когда-то давно жила писательница, которую звали не совсем ИНГА. Она любила поэта, по имени ПОЛЬ, но у нее был роман с писателем по имени МАКС. Хотя есть определенные параллели с событиями в их жизни, это пьеса о трех людях, которые определенно не они.

(ИНГА сидит на кровати. МАКС сидит за столом с шахматной доской, смотрит на нее. Поль за столиком в кафе, пишет).

ИНГА. Предгорья Карпат, пустынный, заброшенный регион, маленькие, заросшие ивами острова на реке. Потерянные в хитросплетенье каналов. Водовороты и омуты. Все равно, что тебя проглотило какое-то живое существо. Рев деревьев на ветру. Вороны, аисты, пеликаны. Лисы, уставившиеся на нас из-под ив. Все живое, у всего есть душа. Одна ива наклонилась над водой.

МАКС (отвлекается от шахматной доски, смотрит на ИНГУ). С кем ты говоришь? О чем ты говоришь? Какие Карпаты?

ИНГА. Кошка. Я говорю с кошкой.

МАКС. Ты говоришь с кошкой о Карпатах?

ИНГА. Да. Я решила. Мы с этим покончили.

МАКС. Покончили с чем?

ИНГА. С этого момента мы общаемся только через кошку.

МАКС. Кошку?

ИНГА. Да.

МАКС. Мы общаемся только через кошку?

ИНГА. Да.

МАКС. И как мы будем общаться через кошку?

ИНГА. Если тебе есть что сказать мне, или мне есть, что сказать тебе, мы говорим кошке. Таким образом нам нет нужды говорить друг с дружкой.

МАКС. Что ж, осуществимый план. Но вроде бы я нахожу изъян в твоей логике.

ИНГА.Я в этом очень сомневаюсь.

МАКС. Дело в том… У нас нет кошки.

ИНГА. И что?

МАКС. Если у нас нет кошки, как мы можем общаться через кошку?

ИНГА. Это кошка Шредингера. Она и здесь, и ее здесь нет. Она и жива, она и мертва. Как наше супружество. И примерно половина населения Дюссельдорфа.

МАКС. Ты знаешь, что ты совершенно безумна, так?

ИНГА. Это неправда. На самом деле я – единственная здравомыслящая личность, которая осталась в обозреваемой вселенной. За исключением, естественно, кошки.

МАКС. Но кошка не существует.

ИНГА. Не говори мне. Скажи кошке.

МАКС (встает и подходит к ней). Я не понимаю. Не так и давно ты сказала мне, что я всегда в твоих снах.

ИНГА. Ты в моих снах. Ты приснился мне прошлой ночью. Ты рисовал меня около обезьянника в Дюссельдорфе. В моих снах ты всегда согнутый.

МАКС. Согнутый?

ИНГА. Да.

МАКС. Я в твоих снах согнутый?

ИНГА. Да.

МАКС. Почему я согнутый в твоих снах? И как я могу писать твою картину, если я согнутый?

ИНГА. Ты пытаешься зажать ее между ногами низом вверх. И ты плачешь.

МАКС. Я согнутый, держу картину между ног низом вверх у обезьянника и плачу.

ИНГА. Да. В Дюссельдорфе.

МАКС. Почему я плакал?

ИНГА. Не знаю. Наверное, жалел обезьян. Заперты в обезьяннике. Делать нечего, кроме как мастурбировать и бросаться друг в дружку дерьмом. А потом ты поворачиваешься ко мне и говоришь: «Бог – не автор этой пьесы. Бог – это пьеса. Обезьяны начинают бросаться дерьмом в тебя. И тут я проснулась.