Болото, с которого не возвращаются,
имеет участки с трясиной.
На гиблых участках растет более
нежная, более яркая, манящая зелень.
Лучше те места обходить стороной,
как бы не манила беззащитная поросль.
Как бы не хотелось рассмотреть поближе, что там.
– Хроники обрушения нашего дома
Конечно, я не знала, что свои заметки в будущем назову хрониками. Я просто записывала все, что меня волнует, все, что не даёт спать, и все обыденное, потому что так мне рекомендовала моя подружка, будущий психиатр.
Рита – будущий психиатр, а я – Маша, будущий архитектор.
Получается, что я увлекаюсь строительством, зданиями, перекрытиями, кирпичом, облицовочным камнем? Не сказала бы. Меня больше пугают эти понятия, как и пугает кое-что другое. Иногда среди ночи или даже днём я вдруг осознаю, что нахожусь над землёй на высоте девяти этажей. Воображение с готовностью мне предлагает картинки, где я и все мои многочисленные соседи, в том числе подруга Рита, словно птицы разлетаемся с этой нечеловеческой высоты в разные стороны.
Согласитесь, что человек не должен находиться так далеко от земли, а уж тем более жить и хранить все свое имущество. Мы же не птицы, не кошки, которые могут остаться живыми после падения с такой высоты. Я и соседи гарантированно умрем. Тут уж и думать нечего. Поэтому так страшны транспортные аварии в небе. Никакой нет надежды на спасение! Бывают исключения, и выжившие после катастрофы точно были кошками в прошлых жизнях.
Рита снимает «однушку» прямо подо мной, на восьмом этаже. Она учится, как я уже упоминала, на психиатра. Ей осталось каких-то пару лет, чтобы начать общаться и лечить, по-настоящему, опасных «дуриков», а не таких малахольных, как я. Рита считает, что у меня травма детства, перекос в отношениях и привязанностях. А я думаю, ну, какой перекос? Мои родители всегда отлично ко мне относились, а, когда я изъявила желание переехать и поступить в архитектурный, они даже купили мне квартиру. На девятом этаже в нашем с Ритой доме-свечке.
Этот дом построен по всем правилам, со всевозможными разрешениями, актами введения в эксплуатацию и с прочей бюрократической ерундой. В доме установлена электропроводка, как во всяких современных постройках. Никакого тебе взрывающегося с завидной регулярностью газа и последующими поисками живых и мертвых под завалами.
Я сейчас стою на своей застекленной лоджии с теплым полом и осматриваю открывающиеся мне просторы. Обилие лесов и полей в этой местности давно заменены «Пятёрочками» да «Магнитами» в шаговой доступности.
Наш дом-свечка состоит из одного подъезда и 17 этажей. Я, конечно, понимаю, что есть фундамент, вросший в землю, есть «мильон» регламентов и схем, которые гарантируют, что наш дом стоит твердо на земле, опираясь на нее всеми двумя, простите, одной ногой. Но вы вот поставьте спичку на стол и посмотрите, насколько устойчиво она стоит, ой, лежит…
Так что, Рита, я плохо сплю не из-за травм детства, а из-за того, что живу в современном «мега» устойчивом здании. Мои родители меня любили и любят самой пламенной любовью. Они всю жизнь меня оберегали от травм возможных и реальных, поэтому с самого первого моего появления в их семье, родители через слово вставляли фразу о том, что я удочеренная.