Читать Вместе вопреки

Чувствую на себе два десятка глаз, кожей ощущаю их липкую панику, слышу перешептывания, будто эти серьезные дяди вдруг разом превратились в нерадивых школьников и уточняют у соседа по парте правильно ли они услышали учительницу.

Я бы солгала, если бы сказала, что чувство полной власти над ними не приносит мне удовольствия. Полгода, что я провела в управленческом кресле, они относились ко мне как к безмозглой барби, которая даже универ не смогла окончить.

И вот теперь я самодовольно обвожу взглядом их перепуганные лица и специально дольше задерживаюсь на Владимире Ковальском – генеральном директоре компании моего отца. Именно он все это время командовал парадом, несмотря на то, что официально главной была я. Ну как официально… почти. На самом деле, только сегодня я законно вступила в наследство и впервые за полгода сама созвала совет директоров.

Вот только в его глазах, в отличии от коллег, паника отсутствует. Он смеряет меня очередным снисходительным взглядом и на выдохе с усмешкой произносит:

– Алиса Михайловна, если бы вы закончили университет, ну или хотя бы потрудились прочитать устав принадлежащей вам компании, вы бы были в курсе, что все важные решения принимаются только путем голосования совета директоров. А решение “закрыть компанию к чертовой матери” является, безусловно важным.

Чувствую как кровь отливает от лица и сердце начинает отплясывать безумную чечетку. “Черт, черт, черт! Как я могла так просчитаться?? Все эти шесть месяцев я жила только одной мыслью, что скоро уничтожу любимое детище отца. На каждой планерке, на каждом совещании я терпела насмешливые взгляды Ковальского и его свиты и мысленно представляла его выражение лица, когда объявлю о том, что хочу закрыть компанию. Не продать, не подписать “слияние” с конкурентами, а просто закрыть. Стереть с лица земли, чтобы через несколько лет никто и не вспомнил о великой империи Михаила Крейтора.

Ковальский снова усмехается и окидывает снисходительным взглядом своих коллег, которые, кажется, все это время не дышали и сейчас дружным хором выдыхают и преданно смотрят на него как на спасителя.

– Я сегодня подписала бумаги, по которым являюсь полноправной владелицей “МиКрейта”, – упрямо повторяю я, хотя умом понимаю – я проиграла. Ковальский бы не стал так самодовольно лыбиться, если бы был хоть какой-то шанс, что я могу уничтожить компанию.

– Все верно, – кивает мужчина. – Но вашему отцу принадлежали всего 50 % акций.

Остальные, можно сказать, поделены между присутствующими здесь членами совета директоров.

– Можно сказать? – неуверенно уточняю, цепляясь за странную формулировку. Я заранее готова к насмешкам со стороны этих напыщенных индюков, но тем не менее задаю вопрос.

Да, я не закончила университет, бросила в конце четвертого курса и ни разу об этом не пожалела. Положа руку на сердце, с моей тягой к учебе, наличие диплома вряд ли бы что-то изменило. Юриспруденция меня никогда не интересовала и я поступила на юрфак лишь потому что на этом настоял отец.

– 45 % акций принадлежат совету директоров, еще 5 % поделены между мелкими акционерами. Без возможности продажи, – он моментально тушит едва успевшую зародиться надежду. – Любая продажа акций тоже происходит только после голосования. И как вы можете догадаться, шансы на то, что кто-то из акционеров поддержит вашу бредовую идею закрыть компанию, которая приносит им неплохой доход, весьма малы. Я бы даже сказал, ничтожны.