- Я в шоке!
Саша опустилась на кресло, вытаращив на меня свои аккуратно накрашенные глаза.
Я лишь молча вздохнула и принялась дальше мыть посуду. Что я могу на это сказать, сама в шоке. Конечно, первое безумное удивление прошло и на смену ему пришло удивление разумное. Как такое можно было скрывать на протяжении 22 лет?
Два месяца назад умерла моя мама. И я, наверное, ужасная дочь и нехороший человек, но, когда прошла скорбь и грусть, я почувствовала облегчение.
Моя мама 2 года была прикована к постели, ее парализовало после инсульта. И если первый год она была в здравом уме, то на второй ее рассудок помутнел, а последние месяцы она меня уже практически не узнавала. Я была вымотана физически и морально, работала на фабрике, плюс к этому, брала работу по пошиву или подгону по фигуре одежды на дом, и работала ночами. Потому что маме нужны были лекарства и сиделка на время моей работы. А когда она перестала быть моим разумным собеседником, стало совсем тяжко.
Мама растила меня одна, жили мы бедно, я бы сказала, на краю нищеты. Отца я никогда не знала, на все мои попытки что-то выяснить, мама кривилась и говорила, что он мной никогда не интересовался и сам добровольно отказался от участия в моей жизни.
Я с детства мечтала стать модельером, шила для кукол одежду, рисовала наряды. Но в девятом классе мама обломала крылья моей мечте, сказав, что после девятого я должна уйти из школы и пойти в училище или техникум, так как ей совсем трудно меня обеспечивать. Об университет не шло и речи – два года школы, а потом еще пять ВУЗа. Мама и слышать не хотела. Хотя мой классный руководитель качала головой и шептала «такие знания загубят!» Но повлиять на мою родительницу, она не смогла.
Чтобы ходить хотя бы рядом с мечтой, я пошла учиться на швею. Думала, заработаю немного денег и буду пытаться реализовать себя. Но тут случилась с мамой беда, и я снова распрощалась со своими желаниями.
Вот так я и крутилась последние два года, превращая себя из молодой и веселой девушки, в забитое заботами и работой нечто. Но я не жаловалась, мама для меня пахала и посильнее, и даже, когда она перестала быть тем человеком, с кем я каждый вечер беседовала, я все равно старалась зайти к ней в комнату с улыбкой, подарив ей толику тепла.
Что удивительно, за пару часов как покинуть меня, мама, неожиданно, пришла в сознание и начала говорить абсолютно связно.
- Ева, доченька, прости меня, - заговорила мама, когда я создавала выкройку для нового заказа.
Я подняла взгляд, подскакивая к маминой постели.
- Мамуль, да ты что, за что я должна тебя прощать? – погладила я ее по голове.
- Я тебе врала. Всю жизнь врала.
Было видно, что слова даются маме с трудом, но она старалась.
- Все хорошо, - я подумала, что она бредит, поэтому старалась ее успокоить.
- Ева! – неожиданно строго сказала мама. Я не слышала такой интонации у нее уже последние полгода. – Слушай меня. У тебя есть сестра, двойняшка. Мы с твоим отцом поделили детей при рождении. Найди ее.
Мама закрыла глаза и больше их не открывала.
Конечно, я не поверила. Решила, что это был бред ее воспаленного мозга. И даже забыла про этот разговор, так как занялась похоронами, а затем вернулась к работе.