Читать Растяпа. Мотылек

Счастье капризно и непредсказуемо, как бабочка:

когда ты пытаешься его поймать, оно ускользает от тебя,

но стоит отвлечься – и оно само опустится прямо в твои ладони.

/Генри Дэвид Торо/

Первый визит свой после увольнения из воинской части я нанес редактору газеты «Настроение» Семисынову – ловко же Александр Геннадьевич переименовал «Ленинское знамя». А объяснил его (я про визит) так:

– Времена изменились. Все сейчас стремятся разбогатеть разными способами. А мне хочется заняться тем, что умею и что нравится. Не найдется ли у вас вакансии журналиста?

– М-да, времена-времена, – сказал Семисынов улыбаясь. – Кто был чем-то или мнил себя кем-то, тот стал ничем и никем.

– Надеюсь, вы не обо мне? – прикусил я губу обиженно.

– Нечего мне тебе предложить, – сказал редактор.

Странное дело: казалось бы, мне практически указали на дверь, но я, как ни в чем не бывало сидел на стуле. Хозяин кабинета, возможно тяготясь моим присутствием, мрачнел.

– Не посмотрите? – я вынул из папки, с которой пришел, несколько листов напечатанного текста, скрепленные скрепкой.

– Что это?

– Рукопись рассказа.

– Оставляй, посмотрю.

А мне хотелось поговорить.

– Южноуральские парни совсем распоясались – свою газету открыли, городское радио к рукам прибрали, даже студию телевидения учредили. «Альянсом» назвали с намеком на что-то. Ведущая с микрофоном стала звездой. Меня вояки не единожды спрашивали – не знаком ли? Нравится девушка…

– Однодневка! – отмахнулся редактор. – Посуетятся и разбегутся – без поддержки бюджета никто никуда…

– Они деловаров активно раскручивают. У них две трети газеты – сплошная реклама, а остальное – статьи заказные. Вот бы «Настроению» этим заняться, а? Себя предлагаю рекламным агентом, и не на окладе, а на сделке – процент, так сказать, с привлеченных средств.

И даже на это не польстился редактор. А казалось бы… Ну да ладно, было предложено и было отказано.

Покинув кабинет редактора, зашел к ответственному секретарю.

– У папика был? – спросила Галина.

– Почему папика?

– Так он за собой притащил всю семью – жену, сыновей… Просто семейный подряд какой-то, а не редакция. А ты, наверное, место ищешь?

– Да нет, рассказ к публикации принес.

Через пару недель рассказ мой «О чем молчала станица» начали публиковать отрывками с продолжением из номера в номер. После выхода окончания заглянул к Семисынову.

– Не плохо прошел – много отзывов. Были звонки – спрашивают: не тот ли Агарков, что в райкоме партии работал? Говорю – тот да не тот, не Анатолий Михайлович.

– А где, кстати, он?

– Да вроде управляющим филиала вновь открытого в Увелке коммерческого банка работает. А мог бы главой района остаться, ведь председателем райисполкома был – не просчитал ситуацию: после гибели Пашкова на кресло первого позарился, а партия была уже при смерти.

– Он никогда умом не блистал.

Семисынов кивнул на папку в моих руках:

– Новый рассказ? Оставляй и зайди к бухгалтеру, получи гонорар за «Станицу».

Была надежда, теперь пропала – работу мне так и не предложили. Пошел в райОНО, отдал трудовую книжку и официально устроен был ночным сторожем в школу № 1.

Публикацию рассказа и выплаченный гонорар решил отметить бутылочкой пива. Сел с ней на берегу шахты, что водоемом глубоким зияет в центре поселка, и стал обдумывать сакральные вопросы – как дальше жить? чем заниматься? Прохожие посматривали на меня равнодушно и безучастно: бомжом больше, бомжом меньше или горьким пьяницей – какая разница?