Читать Золотая чаша

Шрифт

Интервал

* * *

Табор

С невысокого холма по песчаной, залитой желтым светом дороге к березовому лесочку, к мирно журчащей речке потихоньку шагали, запряженные в крытые пестрыми коврами и попонами кибитки, разномастные цыганские лошадки. Негромкий нежный хор девичьих голосов сливался с пением полевых птах.

Старый цыган в рваной, потерявшей цвет рубахе, с большой серебряной серьгой в сморщенном черном ухе, погонявший переднего гнедого, поднял руку, крикнул, оглянувшись назад. Повозки свернули к реке.

Позвякивая монистами, выбрались из кибиток девушки, легко прыгая по камням босыми ногами, побежали к воде, но строгий окрик бабушки заставил их вернуться.

На зеленой лужайке задымился костер, рядом – гора хвороста. В полукружье повозок, входами друг к другу, стояли несколько рогожных и полотняных палаток. Большой, покрытый ковром шатер в центре.

Женщины хлопотали над закопченным котлом, покрикивая на полуголых ребятишек, затеявших беготню между палатками.

Девушки столпились на берегу, за частыми кустами ивняка, скрываясь от глаз соплеменников, сбрасывали с себя юбки-индара́ки и, оставшись в одной, нижней, с шумом, с визгом бросались в чистые струи.

Накупавшись, принялись за стирку, бережно передавая друг другу серый кусок мыла и старательно раскладывая на теплых камнях выстиранную одежду.

Потом еще долго отмывали, отстирывали ребятишек, а самых маленьких купали у костра, в нагретой воде, выкопав в земле ямку и выстелив ее старой, наполовину стершейся клеенкой.

Солнце медленно ползло к горизонту. Надвигались сумерки.

У костра цыганки кормили детей, деревянными ложками зачерпывая из железных мисок густое варево. Мужчины, расположившись в стороне, курили, поджидая, когда освободится посуда.

Женщины и девушки ели последними.

Солнце село за реку, надвинулись синие сумерки. Легкий дневной ветерок усилился и будто бы остыл без солнышка.

Молодая пышноволосая красавица с тяжелым, подвязанным черным платком животом не спеша направилась к берегу, вошла по колено в потемневшую воду, не заботясь о намокших юбках. Осторожно склонилась над потемневшими струями, зачерпывая ладонями, и вдруг насторожилась, услышав странный звук, будто звякнул металл. Выпрямилась, испуганно осматриваясь. Что-то большое и непонятное покачивалось на воде в нескольких шагах от нее. Ужас охватил цыганку. Однажды в детстве ей случилось видеть распухшего утопленника, и братья рассказывали, как неожиданно он всплыл прямо перед ними.

Женщина пронзительно закричала. От шатров к берегу бросились трое молодых парней и следом две длиннокосые девочки лет десяти с одинаковыми лицами. Беременная цыганка, держась одной рукой за живот, другой показывала на неизвестный предмет.

Это был большой мешок, в котором что-то тихонько позвякивало. Потянули и решили, что находка зацепилась за корень или острый камень на дне. Но через секунду из воды показался маленький худой человек, вцепившийся руками в веревку, которой был завязан мешок.

– Раклори́! Чужая девочка! – закричали глазастые близнецы. Однако старшие быстро распознали свою, племяшку беременной цыганки, девочку Лёльку. Ее моментально вытащили на берег, тормоша и расспрашивая, почему она оказалась в воде. Она не отвечала, только оглядывалась, моргая мокрыми ресницами, дрожа, откашливаясь и всхлипывая, крепко сжимала в руках веревку.