Читать Джотто и ораторы. Cуждения итальянских гуманистов о живописи и открытие композиции

Памяти Гертруды Бинг

В этой книге рассматриваются две взаимосвязанные проблемы, одна из которых – общего характера, вторая – более частная. Сначала, в первой и второй главах, я попытался выявить языковой компонент визуального вкуса, то есть показать, что грамматический строй языка и риторика могут оказывать существенное влияние на способ, которым мы описываем картины и прочие зрительные впечатления, и на то, как мы с ними обходимся. Именно с этой узкой точки зрения в первой главе рассматривается гуманистическая латынь – язык, в котором формальные ограничения сильнее, чем в прочих; глава призвана продемонстрировать тот род языковых и литературных условий, в рамках которых гуманисты высказывались о живописи. Вторая глава представляет собой более вольный и общий обзор этих высказываний; в ней описывается, как наиболее важные способы гуманистического комментирования живописи выработались между 1350 и 1450 годами.

Вторая проблема: как именно идея «композиции» – наиболее интересный вклад гуманистов в то, что мы предвкушаем найти в живописи, – пришла к Альберти в 1435 году. Эта тема обсуждается в третьей главе и рассматривается как частный случай общей проблемы, обозначенной в первой. Я утверждаю, что импульсом к появлению концепции, согласно которой изображение обладает «композицией», стало затруднительное положение, в котором оказались гуманисты, равно как и состояние живописи в 1435 году; источники этой концепции лежат, фактически, в поддающемся выявлению наборе лингвистических интересов и склонностей. В некоторой степени первая и вторая главы подразумеваются как подготовка к третьей главе и заключенной в ней версии открытия «композиции», однако интерес к рассмотренным в них материалам вырос из интереса к вопросу о соотношении языковых традиций и визуального восприятия, и читателю первой главы, вероятно, также потребуется немного подобной заинтересованности.

Более объемные тексты гуманистов напечатаны по-латыни в четвертой главе, которая задумана как небольшая антология. Большинство из них появляются в переводе во второй главе. Римская нумерация после таких переводов во второй главе – так: (XVII) – отсылает к номеру, под которым текст дан в четвертой; соответственно, ссылка на страницу после латинского текста в четвертой главе – так: (с. 87) – отсылает к его переводу или рассмотрению во второй[1].

Рукописные источники текстов я использовал только в тех случаях, когда печатное издание отсутствовало либо если оно не вызывало доверия; в случае обращения к печатному источнику текст приведен без изменений. Включение переводов порождало сомнения: аргументом против являлась сама суть книги – а именно то, что «точка зрения» гуманистов определялась латинским языком. Однако такое решение показалось более правильным, поскольку многие из тех, кто интересуется живописью эпохи Возрождения, не склонны читать латинские тексты без особой надобности. Переводы предложены в качестве подстрочников, а не как полноценная замена латинских текстов.