Читать Он, другой и ты

«Завязываю. Нет, серьезно, завязываю с этим дерьмом», – уже в сто пятый раз повторяла про себя Сашка Нестерова, сидя на бордюре у вокзала, утирая слезы и давясь сто пятой сигаретой. Она уже сама не понимала, с чем именно должна завязать: то ли с рыданиями, то ли с курением, то ли с великой любовью, за которой она притащилась сюда.

Отхлебнув минералки, дабы восполнить в обезвоженном от истерики организме запас влаги для следующего раунда рыданий, вытащила мобильный и начала судорожно тыкать кнопки.

– Гриш, Гришенька, возьми трубку, – скулила Саша под аккомпанемент гудков.

– Ммм, Нестерова, ты сдурела? Чего трезвонишь в такую рань? – заворчал ей в ухо ни разу не радостный Григорий Птицын, ее лучший друг, жилетка, иногда партнер для невинного секса по смс/интернету/телефону.

– Птиц, мы расстались, – всхлипнула Сашка.

– А?

– Мы с Женей расстались. Мне так плохо. Можно я сейчас приеду? – Саша судорожно прикидывала, хватит ли ей наличности доехать до Москвы и обратно, ведь Гриша жил именно там.

– Ооо, – нерешительно протянул лучший друг, – А я сейчас у матери. Лето ж, детка.

Мать Гришки жила в небольшом городке под Москвой, до которого добираться было очень неудобно. Саша прикусила губу, понимая, что денег если и хватит, то впритык. И придется не есть. И пИсать в кустиках. Подобная перспектива не радовала, даже если призом за такие лишения был утопленный в Гришкину жилетку нос.

Саша взяла паузу, после которой разумно выдала:

– Ясно. Ну значит в другой раз.

– Конечно, малыш, ты же знаешь, я всегда рад, но… – Гриша замялся.

… но у меня куча летних планов, и ты в них не вписываешься.

… но у меня с матерью сложные отношения, и она достанет разговорами о тебе.

… но сопливую бабенку хорошо успокаивать лишь в задушевной беседе по интернету, особенно, когда речь пойдет о ее бывшем подонке.

– Но ты же сама понимаешь, Саш.

Саша понимала. Она всех всегда понимала, никого не судила, почти всех прощала. Гришка уже с лихвой нахлебался от нее в сети да по смс. Грех еще и ехать к нему на родину, портить парню такой классный летний день.

– Понимаю, – почти беззвучно выдохнула она, уже зная, кому позвонит, как только Гришка задаст пару вежливых вопросов.

– Совсем хреново, да?

– Угу. Препаршиво. Но пройдет.

– Не пропадай, ладно? Приезжай осенью в Москву, погуляем.

– Конечно, сладкий. Целую, – почти радостно закончила Саша.

Даже не дослушав Гришкино «пока», она сбросила вызов и стала искать номер Дениса. С ним-то секс был никакой не виртуальный, а очень даже реальный и очень даже классный. Во всяком случае, по сравнению с Женей, ведь больше сравнивать ей было не с кем. Да, Сашка изменила. Совсем немного не дождалась, не выдержала. Хотя она больше корила себя за интрижку с Птицыным, в которого поначалу просто втрескалась, даже Жене об этом сказала. Ну не совсем об этом, просто сказала, что им не по пути. Но Женя Сергеев такое заявление не оценил, он продолжал писать, звонить. В общем, прилип, как банный лист, пока Гришка не обозначил, что любить его не надо, ибо он скот. Саша страдала пару месяцев, раздражаясь от назойливости Сергеева, который все никак не желал отступать.

Именно в этот период жесткой депрессухи она и познакомилась с Денисом. Ей нравилось тусоваться в его компании, да и самого Дэна она сразу выделила. Неделю они перемигивались, нечаянно касались друг друга, обменивались всевозможными знаками, а потом… Потом Саша почти случайно осталась ночевать. Конечно, совершенно случайно Дене не хватило места, и он пришел просить приюта в ее кровать. Стоит отметить, что Нестерова отчаянно боролась с ним и еще более доблестно с собой. Но он так классно целовался, так умело ласкал, так страстно шептал безумно возбуждающие пошлости, что она сдалась. Уже под утро Форт-Нокс пал.