Читать Вкусная жизнь 2

Очень тяжело дышать. Задыхаюсь. Каждый вздох может стать последним. Врут, что легче лежать на животе. Легче стоять на четвереньках, опустив голову на подушку.

Коронавирус? Какой коронавирус? При чем тут коронавирус! Обожрались мы на новогодние праздники! Плюс 10 кило! Худо нам!

Весь мир против меня. Из одежды налазят только шарф и варежки. Чтобы выйти на улицу, надо не застегивать пуговицы на юбке или молнию на брюках. Застежка сапог давно не поднимается выше, чем на треть. И это к ней еще надо нагнуться!

Ой, ладно! Все жрут на новогодние! Кроме самых увечных и зожем пораженных. Хоть и мода на здоровое питание, но перед праздничной вакханалией все равны. Жрем. Зожники кладут низкокалорийный майонез.

Ходить сложно. Руки не прижимаются к бокам. Торчат в стороны как крылья пингвина. Походка становится семенящей, с переваливанием с боку на бок. По количеству складок на боках можно определить благосостояние семьи: одна – нищеброды, две – средний класс, три – буржуазия.

Чтобы встать с дивана, приходится сначала перевернуться на бок. Затем ухватиться рукой за ручку и рывком вытянуть тело из мягких удушливых недр мебели. Лучше лежать, но никто пожрать не принесет.

Холодильник обошел телевизор по просмотрам. Стою и с тоской разглядываю вложимое, пока умная техника не издает истошный печальный вой. Закрываю и открываю снова.

Всерьез задумываюсь о создании партии жирненьких. С удовольствием смотрю в телевизоре поправившихся звезд: Аниту Цой и Ларису Гузееву. Когда вижу стройняшек, переключаю канал.

Что творилось в магазине перед праздником! Страшно вспомнить. Обнищавшие россияне сметали с полок икру, балык, сырокопченую колбасу и фуа-гру. Катили к кассам по две тележки. За последнюю тушку осетра насмерть бились тростями две пенсионерки. Неимущие, блин! Хотя может быть весь год на деликатесы откладывали.

А десять выходных зачем? Чтоб все подматрасные спустили на поесть, попить. А еще на нелепые сувениры и ненужные подарки. И весь остатний год лечили печень да на диетах сидели. Спонсоры нового года: фармацевтические компании и производители продуктов питания.

Ой. Как же дышать тяжело. Надо начать спортом заниматься. Сейчас руку вверх подниму. Нет, не подниму. Лучше ногу. Нет, не лучше. Господи, полежу так, лишь бы спину не заклинило. Вот завтра обязательно на диету сяду.

До следующего Нового Года.

Почему не жирная, а жирненькая? Жирной – вы меня будете называть. А я сама у себя одна. И уже ничто не может меня с собой настолько поссорить, чтоб оскорблять и в мосю плевать. Скорбеть можем, а самобичеваться – ни-ни!

Стала жирненькой я после первого класса, летом. Как сейчас помню. Один мальчик сказал. Громко и при всех. И не то, чтобы этот мальчик мне нравился. Просто, видимо, была в этих словах какая-то магия, почище Хогвартса, что я в одночасье, раз, и стала толстой. А ведь ничего не предвещало. Смотришь старые фотки, нормальный ребенок, как все.

Что вы можете знать о том, как живется толстому ребенку? Как ненамеренно, но постоянно, ранят его тонкую душу своими замечаниями одноклассники. Как стыдно ходить на физкультуру!

Боже, этот спортивный конь, которого мне ни разу не удалось перепрыгнуть. Зато падали мы вместе с ним неоднократно! О, канат! Который вообще создан для того, чтобы унизить конкретно классного пухляша! Прыжки в длину и особенно в высоту! Как много веселья детям, как много незаживающих ран в душе!