Убиенная старушка
плачет тихо о судьбе,
прожила жизнь хохотушкой,
на метле, как на трубе,
в ступе супер-реактивной
помышляла здесь и там,
и казалась жизнь ей длинной,
как в туннеле у крота,
посиделки на досуге,
томный ужин при свечах,
в злобной зависти к подруге,
на ментальных, на лучах,
огородами, кустами,
избегая солнце-свет,
завтракала молодцами,
а девицами – в обед,
с домовыми вальсовала,
с лешими наперегонки,
в общем, спала с кем попало,
просыпаясь не с той ноги,
в заварушках не встречалась,
в одиночестве жила,
незаметной быть старалась,
прячась от добра и зла.
Но Любовь когда случилась,
поперхнулась и… умерла,
сердце о нежность надломилось,
и опали два крыла.
От Любви не умирают, —
да, понятно, в чем вопрос,
но, подпрыгивая, мечтают,
и целуются в засос.
Но для ступы это вредно,
изначально, задний ход,
и метле, неуютно, бедной,
без хозяйкиных хлопот,
а старушка растеряла
весь свой фееричный пыл,
в розовых очках витала,
стал волшебный мир не мил,
колдовство свелось к игрушкам,
заклинания без следа,
и знакомые зверушки
разбежались кто куда.
Убиенная старушка
плачет тихо о судьбе,
а куриная избушка
износилась при ходьбе…