Читать Записки телохранителя
Глава 1
Цыгане, или Загадка «глобальной» души
Бывало ли с вами такое? Когда звучащая музыка, проникая в вашу душу, затрагивает её потаённые струны, будит нечто, похожее на хоровод предков, которые встрепенулись внутри вас и пустились в бешеный танец?
Да! Не всякая музыка способна на это. Нужен, как говорят физики, резонанс, чтобы внешнее звучание совпало с внутренним состоянием. Тогда, хочешь ты того или нет, становится ясно, кем были твои предки. Верно сказал поэт: «Гены пальцем не размажешь»!
Лично у меня по этой методе присутствует весьма странный музыкальный набор. Предки принимаются куролесить внутри меня в трёх случаях.
Во-первых, как вы уже поняли, когда поют цыгане.
Во-вторых, когда слышу что-то «за Одессу». Тогда я начинаю балагурить, шутить, рассказывать анекдоты, у меня даже появляется узнаваемый одесский говорок. В этот момент окружающие, «пусть они будут здоровы», уверены, что моей родиной «таки является» этот прекрасный город у моря.
В третьих – это кубанский казачий хор, напрочь заглушающий «одесские мотивы», но в сочетании с «цыганщиной» требующий немедленной поездки в табор и непременно верхом.
Для активации определённого варианта внутреннего «Я» важно место и состояние. «Одесса» просыпается во мне, когда возвращаюсь домой, в родную Хосту.
Степи под Краснодаром, с их неимоверным раздольем и пьянящим запахом пряных трав, будят казачий характер. Тогда борщ, сало, горилка и – ух! – с гиканьем до Парижу!
Ну а дух странствий, дорога – созвучны цыганским напевам.
Вообще, конечно, странно, как сочетаются во мне столь противоположные ипостаси. Но со временем я привык и даже стараюсь извлекать пользу из этого многообразия, в разных обстоятельствах активируя ту или иную часть моего внутреннего мира.
В конце концов, каждый человек, живущий сегодня на этой земле, является лишь верхушкой своего родового древа, а что было там, у корней, сто или тысячу лет назад – одному богу известно.
Я искренне полагал, что такой музыкальный код есть у всех, особенно у представителей народов с древней историей и традициями. Но как быть с американцами? Не с теми, что из глубинки Арканзаса или Монтаны, с ними как раз всё понятно: кантри и всё такое. А с «пилигримами глобализации»?
Например, мой шеф, он же подопечный, он же охраняемое лицо – Хилл Кенни. Сорока шести лет от роду, появившийся на свет в Техасе, живший в Бельгии, где цыгане активно не кочевали.
Работал Кенни кризисным менеджером в крупной транснациональной компании. В момент нашего соработничества он исполнял обязанности генерального директора табачной фабрики – в прошлом имени профессора А. И. Смирнова, а теперь носящей не менее славное имя товарища Филипа Морриса.
Сухощавый, долговязый американец с маленьким орлиным носом, загнутым крючком. Ходил янки, как и полагается, в джинсовом костюме небесного цвета. Передвигался странно: небольшими шагами, но широко расставив ноги и слегка отклячив зад. Складывалось впечатление, что он только что слез с бешеной лошади после родео, а нормальный шаг ему мешают сделать не только отбитое мужское достоинство, но и шпоры, прикреплённые к сапогам. Именно такой ковбойской походочкой Хилл Кенни вошёл в ресторан.
Только в одном заведении нашего города пели цыгане. Пели хорошо, талантливо, я бы сказал, душевно. Вот и сейчас совсем юная представительница вольного народа исполняла мою любимую, знакомую с детства песню. Ту самую, что пела девочка с уникально низким для своего возраста голосом в фильме «Табор уходит в небо», встречая дорогого гостя Лойко Зобара, приехавшего в табор.