У каждого человека есть приятная
обязанность делать хорошо своё дело
Таня на диване
Из диалога между автором и его самозванцем.
– «Давно решила»? Стоп, стоп, стоп! Только Прусту можно начинать с деепричастия – ты Пруст? Вот и я о том же. Сотри, подумай, начни сначала. И не забудь правила сильного предложения.
– Думаю. Думала. Буду думать. Давай с самого начала. Пишу: «Дав-но ре-ши-ла…» Давно решила! Я не Пруст, но и ты не Андре Жид!
Из архива автора. Сочинение на тему: «кто кому решил дать разрешение решать». Добавь в предисловие ответ. Собери мысли в кучу, смешай с набросками. Взбей, откинь на дуршлаг. Стечёт – отожми ещё для верности. Всё, можешь редактировать и в печь. То есть, в печать.
Чистый лист, ты и Самозванец
Каждый настоящий писатель,
конечно же, психолог, но сам больной
В.М. Шукшин
Давно решила, что первая страничка – это главный, тот самый бесславный, пресловутый чистый лист. Ты пялишься на него, а все гениальные мысли, только что активно толпившиеся кончике мозжечка, дружно свалили в Казахстан. Ты продолжаешь глубокомысленно заворачивать нижнюю губу и вздыхать.
Через пятый вздох появляется идея. Конечно же (то есть обязательно!) шедевральная: можно начать с дисклеймера!
Итак, дисклеймер: рукопись содержит матерщину на грани пытки. Но это не точно.
На этом месте ты смеёшься и подумываешь отметить удачное начало чайком. Недолго подумываешь, потому что из-за левого уха вылазит самозванец и шепчет: «Удачное? Да ты смеёшься? Смеёшься?! Сочувствую…».
И всё! Настроение с боевого выпадает в осадок, рот кривится, зубы сжимаются и ты, назло врагам (читай: самозванцу) начинаешь что-то карябать на листе. Сначала со скрипом, но потом спортивная злость подстёгивает воображение. Почерк становится всё более кардиограммным, мысли вернулись скопом и требуют запечатления.
Ты с трудом ловишь the end, если есть норма условных печатных знаков, или пока не кончится бензин. И радостно вопрошаешь Вселенную риторическим: кто молодец? И сам отвечаешь: я молодец! А эхо тебе в ответ: вот и фиг тебе! Молодец не ты, а он – самозванец. Который дал тебе волшебный пендель. Понимаешь? Ты тоже, но первый именно он.
Есть ли жизнь после первой главы
После сорока писателю сказать уже нечего;
но умный писатель знает, как это скрыть.
Жорж Сименон
Первая глава всегда самая лёгкая. Думаешь, что нет? Начнёшь, а потом как маслу? Главное – начать? Нет. Могу даже орными буквами написать: НЕТ! «Задел» тебе помогает писать самозванец. А затем, следуя народной мудрости «бросай добро и беги», убегает. Оставляя тебя с тобой наедине.
И вот здесь до тебя начинает доходить… Что-то. Не всё и не конкретно. Начинаешь подозревать, что самозванец твой не такая уж и гнусная личность. Что вдвоём оно всегда веселее, а некоторые его мысли ты тырил и присваивал без зазрения совести. Да? Ну, не отводи взгляд, не отводи. Мы тут не присяжные заседатели.
Что дальше? Включаешь мозг, привязываешь к попе подушку и работаешь сам? Поздравляю, тебе можно дальше не читать. А вот эти большие мышиные глазки в кустах я попрошу остаться! Будем разбираться «ху из ху».
Кстати, вся эта разборка с самозванцем касается не только писателей или творческих людей. Просто мне удобнее на примере именно этих бедолаг, к которым причисляю и себя. В любой другой ипостаси, в моём случае бухгалтера, эта катавасия тоже отлично натягивается. Род занятий не важен – на каждый роток найдётся свой самозванец. Нескладно. Ну и…