Главный рынок Кышмаря кишел разноголосицей. Мы шли по рынку, и продавцы уже, честно сказать, одолели напрочь. Чего только не предлагали наперебой: платки, обувь, одежду, еду. А после вообще навстречу выскочил пухлый торгаш с клинком в руках и запричитал:
– Купите прекрасный меч работы потусников!
Бархыз уже кинулся было наперерез, да я остановил его взмахом руки и ответил торговцу:
– Если это не легендарная финка НКВД, то нечего и соваться со своей железякой!
– Если не что? – пролепетал торговец, и жалобно посмотрел на меч в своих руках.
– Как ты вообще себя можешь называть торговцем оружием, если про легендарную финку НКВД не знаешь? – скривил я губы, – Ты ещё скажи, что кизлярскими ножами не торгуешь?!
– Н-не торгую, – икнул надоедливый пухляш.
Я даже руками развёл, показывая высшую степень удивления:
– Люди добрые, – картинно изумился я, – Вы посмотрите на этого гражданина! Он суёт ширпотреб, и даже не предложил действительно стóящий товар!
– Ваше сиятельство, – увязался за мной торговец, неловко пряча за спину меч потусников, – Расскажите об этих ваших легендарных… финиках и ножах!
– Не могу, – на ходу бросил я, и увидел, как Биба и Боба старательно оттесняют торгаша всё дальше.
– Почему не можете? – чуть не расплакался торговец. – Я заплачý!
Я остановился и пристально посмотрел на упорного продавца:
– Права не имею, приятель, – проникновенно сказал я, – Рассказывать о легендарных финках НКВД и кизлярских ножах имеют право лишь великие военкоры!
– Это кто? – пискнул пухлый торговец.
– О, это маги, которые двигают армии, видят невидимое и могут посеять панику в целом королевстве буквально одной своей фразой! – я театрально махнул рукой и добавил: – Вот они тебе и расскажут про чудо-оружие!
После моих слов об армии и панике торговец клацнул зубами и ответил:
– Спасибо вам, ваше сиятельство, я передумал! – и быстро ввинтился в толпу, подлец.
Я пожал плечами и пошёл дальше.
– Мэтр, – тут же пристал ко мне Хмыл, – А мне расскажешь?
– Могу, – кивнул я, но это смертельный секрет. – И если ты его узнаешь, тебя придётся убить.
– Шутить изволите, – протянул обиженно Хмыл, но больше с расспросами не приставал.
А мы, наконец, пришли, куда и собирались – к лавке книготорговца Бени Кача. Тот увидел нашу процессию, степенно вынес навстречу все свои четыре подбородка и огромное брюхо, и приглашающе махнул рукой. Я подмигнул необъятному торговцу и повернулся к братьям Бибе и Бобе:
– Постойте здесь!
Когда мы зашли в тесную лавчонку, которая казалась ещё меньше из-за необъятных размеров Кача, Хмыл закрыл дверь поплотнее, и бархыз тут же стал возле неё. А я сел на предложенный стул и повернулся к Бене:
– Нашёл?
– Ваше сиятельство, – поклонился Беня, – Если бы вы знали, каких усилий мне стоило даже на след набрести нужного вам товара! Мне пришлось умасливать, уговаривать, платить! И не поверите – даже унижаться!
При последних словах торговец сделал вид, что чуть не всплакнул и яростно потёр глаз, надеясь, что это поможет выдавить слезу. Я сокрушённо покивал, поддержал игру Бени и повернулся к Хмылу:
– Друг мой, всплакни вместо меня, я свои слёзы дома забыл.
– Вы мне не верите! – потусник, будто в отчаянии, заломил руки: – А я так много прошёл ради этого фолианта!