«Перед вылетом всегда проверяй каждый шкот! Надежное снаряжение отличается от ненадежного тем, что ненадежное ломается регулярно, а надежное – в самый опасный момент!»
Дийну снова укачивало в облаках, руки крепко сжимали гик паруса, а в ушах звучал голос Гаспара, наставлявшего ее перед полетом. Мотнув головой, она открыла глаза. Белесые облака рассеялись и приняли очертания потолка, по которому змеилась знакомая трещина, похожая на ущелье Бадахос. Вместо гика в пальцах был зажат край шелкового одеяла, тоже очень знакомого, расшитого цветами и виноградными кисточками.
Дийна села в постели, не веря своим глазам. Потерять сознание в пещере Эспиро, а потом вдруг очутиться в своей детской комнате в Фелице – такая смена декораций могла шокировать кого угодно! За окном стоял день. Безмятежно колыхались ветви акаций, в приоткрытую створку врывался Камбьер… Этот ветер она узнала бы даже во сне.
«Не может быть!» В смятении Дийна обхватила руками худые детские ноги, обтянутые батистовой рубашкой. На лодыжке был шрам – она получила его в тринадцать лет, лазая по скалам. По спине рассыпались тонкие темно-русые волосы. Она и забыла, что когда-то они были такими длинными. А руки? Кисти рук тощие, на ладонях – ни единой мозоли! Сразу видно, что они никогда не держали паруса!
В углу комнаты, скрытый пологом кровати, должен был стоять трельяж с зеркалом. Дийна вскочила с постели, но сейчас же села обратно, услышав в коридоре знакомый голос. Сердце забилось как пойманный зверек, колени вдруг ослабели. Мама!
– …И пусть не выдумывают, что они чего-то не могут! – послышалось прямо за дверью.
В комнату энергичным шагом вошла донья Лаура – высокая, темноволосая, в домашнем голубом платье. Вместе с матерью появилась служанка Риона, но Дийна едва обратила на нее внимание. Ее вихрем сорвало с места.
– Мама!
Закрыв глаза, она прижалась щекой к жесткой вышивке платья. Вдохнула привычный запах сладкого теста, смородины, маминых любимых ирисов… Этот запах всегда вызывал у нее ощущение тепла, уюта и защищенности. Мать обняла ее, успокаивающе погладив по плечу:
– Милая, все хорошо. Все в порядке. Ты дома.
В ее голосе слышались странные звонкие нотки, а дыхание было неровным. Даже оглушенная счастьем от встречи, Дийна сразу это заметила. Что случилось? Ее мать никогда не была такой взвинченной.
– Мы должны поблагодарить этого мальчика, де Мельгара, – добавила донья Лаура.
– Что? – Дийна изумленно подняла голову.
Поблагодарить? За что? За то, что привел ее в храм на Палмере? В голове у нее все смешалось, и на один безумный миг показалось, что ее мать откуда-то знает, что она, Дийна, прожила вдали от Ланферро целых четыре года, а теперь вернулась обратно в свои четырнадцать.