⇚ На страницу книги

Читать Выплеск мозга

Шрифт
Интервал

Один день скина

Алое зарево кровью окрасило горизонт, бросив вызов ночи. Мироздание неустанно продолжало свой круговорот очередной баталией бесконечной войны тьмы и света. Утро наступало на город Нью-Йорк.

Кирилл подошел к двери и попробовал ее открыть – она оказалось заперта. Тогда сделав шаг назад, Кирилл ударом ноги, освободил себе проход. Утренний свет наполнил комнату, ленивые лучи осветили униформу солдата империи, заставив его глаза щуриться.

Перед Кириллом предстала Нью-Йоркская улица, уже давно зачищенная спец взводом батальона «Мечта». Собственно поэтому Кирилл был уверен, что никто и ничто не помешает ему, а пустующие руины напротив позволят сосредоточиться и поразмышлять о вечном.

Вдохновившись видами разрушенного города, солдат зашагал вперед, с юношеским задором пиная попадающиеся на дороге камни. Ему нравилось смотреть как, поддевая очередной камешек, он заставляет его перемещаться в пространстве. «В этом есть нечто глубинное, некий базис бытия, – думал Кирилл, – ведь любой процесс, так или иначе, чтобы начать развиваться, нуждается в толчке, в импульсе, сообщенном ему извне… Но, с другой стороны, если это верно, то как же мироздание начало свой ход, кто или что сделало тот самый первый и так необходимый толчок, для начала нашего мира?».

Разбитая витрина, на которой в прошлом красовалась надпись «Antiquarian store», привлекла внимание Кирилла. Посмотрев на кусочки разбитого стекла, лежащие на асфальте, в голове мелькнула мысль о одновременной разнообразности и одинаковости их форм, подсознание невольно выдало ответ, – «Хаос! Конечно же хаос… Позволил всем необходимым условиям и импульсам в один и тот же момент в одном и том же месте когда-то сложиться и, упорядочив систему, дать возможность колесу мироздания покатиться…». Взгляд остановился на следах от пуль, украшавших бетон под витриной, – «Осталось задаться вопросом, откуда взялся хаос?». Кирилл провел пальцем по вмятине в бетоне, на пальце осталась мелкая бетонная пыль. «Хотя, в принципе, и на этот вопрос есть вполне логичный вразумительный ответ…». Пальцы перетирали пыль из вмятины. Кирилл поднял голову, почувствовав запах дыма. Повернувшись, он увидел как из-за угла шло еле заметное, сразу рассеивающееся облако, как от костра. Проверив готовность оружия к бою, солдат проследовал вперед. За углом некогда был фешенебельный магазин, внутри которого сейчас явно горел костер. Солдат тихо вошёл. В дальнем от входа углу обширного зала, ранее бывшего модной торговой точкой, около костра, спиной к вошедшему, сидела молодая женщина, внимание которой было полностью посвящено какому-то действу. Кирилл сделал шаг вперед, послышался хруст, выдавший присутствие постороннего в магазине.

Женщина испугалась и, не оборачиваясь, ускользнула в дверь в глубине комнаты. Кирилл подумал броситься за ней, но взгляд остановился на лежащем у костра младенце, которого женщина не успела запеленать. Подойдя к нему, солдат, накренив голову, внимательно посмотрел, – «Вот, блядь, тоже мне мать… Струханула, и наутёк, а про ребенка и забыла… Американцы – одно слово… Недобитки хреновы…».

В памяти всплыли слова мамы, о том, что все младенцы похожи в своей чистой, первозданной красоте. В своем невинном восприятии этого мира. И хоть это были слова его родителя, но сейчас Кирилл готов был спорить, что это не так. Мелкие черные волосики, карие глаза, большая голова и маленький несуразный носик, все это напомнило Кириллу о том раздражении, которое вызывали в нем некоторые малыши. Он был уверен, что есть правильные, арийские дети, которые ведут себя правильно и дарят взрослым лишь счастье и уверенность в будущем. Но этот ребенок был идентифицирован, как неправильный. Взгляд соскользнул с малыша. Кирилл посмотрел на свой ботинок. Мощные, черные армейские боты были созданы не только, чтобы пинать камешки на улицах разрушенного и покоренного Нью-Йорка.