Невероятно.
Ее самые продолжительные за всю историю отношения… закончились в мгновение ока.
Три недели жизни потрачены впустую.
Пайпер Беллинджер осмотрела свое красное, как губная помада, коктейльное платье от «Валентино» на одно плечо и попыталась найти изъян, но ничего не нашла. Она могла поклясться – ее безупречно загорелые ноги отполированы до блеска: она недавно проверяла в их отражении, как выглядят ее зубы. Сверху тоже все было в порядке. На Неделе моды в Милане она стащила удерживающие грудь ленты – и что это были за ленты, настоящий святой Грааль! – так что ее малышки были на высоте. Достаточно большие, чтобы привлечь внимание мужчины, достаточно маленькие, чтобы создавать спортивный образ в каждом четвертом посте в соцсетях. Универсальность поддерживала интерес публики.
Удовлетворившись тем, что ничто в ее внешности не кажется вопиюще неуместным, Пайпер скользнула взглядом по плиссированным штанинам классического костюма от «Тома Форда» из тончайшей «акульей кожи»[1], в который был одет Адриан, не в силах подавить вздох при виде роскошных лацканов и пуговиц с монограммой. Манера, с какой ее парень нетерпеливо проверял свои часы «Шопард»[2] и оглядывал толпу через ее плечо, подчеркивала образ скучающего плейбоя.
Разве не эта самая холодная недосягаемость привлекла ее с самого начала?
Боже, вечер их первой встречи, казалось, миновал сто лет назад. С тех пор она сделала по крайней мере две процедуры по уходу за лицом, верно? Сколько прошло времени? Пайпер помнила их знакомство, как будто оно случилось вчера. Адриан спас ее, когда она едва не наступила в блевотину на вечеринке по случаю дня рождения Румер Уиллис. В тот миг, когда он придержал ее в объятиях, она увидела его точеный подбородок и перенеслась в старый Голливуд. Время смокингов и женщин, разгуливающих в длинных одеяниях с перьями. Это стало началом ее собственной классической истории любви.
И вот уже пошли титры.
– Не могу поверить, что ты вот так все бросаешь, – прошептала Пайпер, прижимая к груди бокал с шампанским. Может быть, она привлечет его внимание к своему бюсту и заставит передумать? – Мы столько пережили.
– Ага, прям кучу всего, верно?
Адриан помахал кому-то по другую сторону крыши, выражением лица давая этому кому-то (кто бы это ни был) понять, что он сейчас подойдет. Они вместе пришли на вечеринку «Черное, белое и красное». Небольшой званый вечер, чтобы собрать деньги для инди-кинопроекта под названием «Жизнь угнетенных и знаменитых». Режиссер-сценарист был другом Адриана, а значит, большинство людей на этом собрании элиты Лос-Анджелеса являлись его знакомыми. Даже ее девочек не было рядом, чтобы утешить или облегчить изящный уход.
Адриан неохотно обратил на нее внимание.
– Постой, что ты сказала?
Улыбка показалась Пайпер приглушенной, поэтому она прибавила еще ватт, постаравшись сделать ее лишь слегка слабее маниакальной. Выше нос, подруга. Это не первый твой разрыв, верно? Она много раз расставалась, часто – неожиданно. В конце концов, это был взбалмошный город.
Она никогда по-настоящему не замечала, как быстро все меняется.